Черный Оборотень и другие ужасные истории

Но он хоть подошел, а остальные взрослые Волки только косились на меня со всех сторон, и от этого было не по себе.

«Все нормально, – вздохнула Виола. – Просто никто не знает, как к тебе относиться».

А как ко мне надо относиться?! Что я, ненормальный какой или больной?

«Это из-за твоей битвы, – пояснил Витя. Он подошел тихо сзади, так что я не сразу его заметил. – Взрослые не знают – хорошо это или плохо, что ты дрался с Оборотнем».

«А что, я должен был дать себя убить? – возмутился я. – На меня нападают, я даю сдачи. Нормально. А что я не помер, так извините».

«Не кипятись, – хмыкнула Виола. – На самом деле все очень сложно. Сегодня еще один Волк погиб, пока добирался сюда».

«Генрих, – подтвердил Витя. – Ему было десять».

Десять лет?!

«Ему все равно, – произнес еще один Волк. Он подошел ко мне вплотную. – Вчера Данила, сегодня Генрих, кто будет завтра?!»

«Не трогай его! – отец Виолы встал между нами. – Он не виноват».

«А кто виноват? Никогда Оборотень не убивал Волчат! Никогда! Пока не пришел этот…»

Виола тоже шагнула вперед:

«Ну и что? Мы не знаем, из-за чего все случилось! Может, и не из-за него!»

«А из-за кого?!»

Но тут подошли еще Волки и оттеснили того, который на меня наступал, в сторону.

«Это отец Генриха, – пояснила Виола тихонько, глядя в сторону. – Не обижайся на него».

Я не обижался. Просто мне стало страшно. В пещере было много Волков. А вот Волчат – намного меньше, чем взрослых.

Виола то ли прочитала мои мысли, то ли догадалась, о чем я думаю:

«Волков нашего возраста очень мало. Маленьким сюда хода нет, а взрослеем мы быстро».

«Данила – он тоже нашим был?» – осторожно спросил я.

«Он был взрослым», – ответил Витя как-то так, что мне сразу расхотелось спрашивать дальше.

Волки на меня больше не смотрели. Они потихоньку разошлись в разные стороны. И все равно у меня было неприятное ощущение, что за мной пристально наблюдают.

«Пойдем», – мотнул головой Витя. Он пошел к стене, а я, чуть помедлив, – за ним. А помедлил я потому, что мне показалось, будто большая серая Волчица хотела пойти за ним следом. Она и в самом деле сделала шаг, но покосилась на меня и передумала. Отвернулась к отцу Виолы – а как, интересно, его зовут? – и о чем-то заговорила.

«Пошли, чего ты?» – подтолкнула меня носом Виола, и я пошел за Витей к отверстию в стене пещеры.

Отверстие вело в небольшой ход. Совсем узкий, извилистый и темный. Впереди – неяркий свет. Мы повернули в последний раз и оказались в небольшой пещерке. Здесь тоже было светло, только потолок низкий. Большому Волку здесь было бы тесно.

«Это наше место», – пояснила Виола.

«У нас мало времени, – Витя взъерошил шерсть на загривке и наклонил голову. – Рассказывай, что случилось?»

«Сначала ты мне скажи, почему не пишешь?» – возмутился я.

Витя промолчал, а Виола посмотрела на него и повела плечом: «Это из-за мамы. У него мама вбила себе в голову, что Витя из-за тебя погибнет, вот и отсекает все контакты. А Витечка мальчик послу-у-ушный. Да, Витечка?»

«Не твое дело», – огрызнулся он.

«Да я ни за что не стала бы от друга отказываться! А ты с ним дружил, так ведь? И в Стае он из-за тебя оказался! – наступала она. – А теперь – услышала, видите ли, мамочка где-то, что кто против Оборотня пойдет, в тот Лес не попадет – и пожалуйста, крутись теперь, Женька, как хочешь».

«Стой! – вмешался я. – В какой тот Лес?»

«У нас Лес разделен на две части – взрослый и детский. Проход посередине – через Логово. Тот – это взрослый, – нехотя пояснил Витя. – Мы туда не попадем, пока взрослыми не станем, но и взрослые в детском Лесу не бывают. Только вместе со своими детьми, когда те в первый раз в Лес попадают – и то всего на неделю».

Он вздохнул и с тоской добавил: «Она плачет теперь целыми днями. За меня боится – и что я могу сделать? У нее брат когда-то давно погиб в Лесу».

«Ну и сиди при маме! – разозлилась Виола. – Надо что-то делать, а не плакать. Еще три дня, и мы все тут останемся! По мне – так пусть лучше Оборотень заклюет, чем сидеть здесь и трястись!»

Еще немного, и она накинется на него по-настоящему: верхняя губа приподнята, клыки оскалены…

«Стойте! – я встал между ними. – Я об этом и говорю! Ведь раньше Оборотень ни на кого не нападал в том мире, верно? А тут он меня просто преследовал. Каждый день, с тех пор, как книгу получил, я его видел, пока наконец мы не встретились ночью. Почему? И моих родителей он убил, я в этом уверен».

Я встретил изумленный взгляд Виолы и пояснил: «Я недавно узнал, что они погибли, когда мне было полгода. В газетах писали – их нашли дома растерзанными. И двери были закрыты. Они оба были из Стаи…»

Горло перехватило, и я замолчал. Виола подошла и прижалась мордой к моей спине. Потом отодвинулась и повернулась к Витьке: «Ты знал?»

Тот покачал головой. Не знал.

«И теперь он хочет убить и меня, – продолжил я. – Но не это главное. Я нашел в книге странную запись…»

И я пересказал ту фразу – о том, что трое из Леса на границе дня и ночи встретят Зло и Зло будет изгнано. И про кристалл, цветок и стрелу тоже сказал.