Черный Оборотень и другие ужасные истории

Подъезд с кодовым замком, просторная площадка перед лифтами, цветы в горшках на полке у высокого окна. Детский велосипед сбоку от перил – кому он зимой нужен? Потертый ковер на ступеньках. Все это я отмечал машинально, стараясь не думать, что будет в квартире у Вити.

Лифт оказался просторным, с большим зеркалом на стене. И в нем отразились мы – в перепачканных джинсах и куртках. На моей щеке красовалась широкая серая полоса. Я поплевал на шарф и принялся судорожно стирать грязь.

– Дома никого нет, – покосился на меня Витя. – Там умоешься. Не дергайся.

– Кто дергается? – возмутился я, но тереть щеку перестал и успокоился.

Витька жил высоко – 14-й этаж. На площадке четыре квартиры. Пока я оглядывался, Витька уже открыл дверь и вошел. Я поспешил следом за Виолой.

– Ничего квартирка, – удивился я.

У нас прихожая была просто коридором, а тут прямо зал, и в него двери выходят. Я насчитал целых пять.

– Ага, – кивнул Витька. – Места хватает. Куртки повесьте в шкаф, а вещи пока тут бросьте, потом разберемся что куда.

Он прошел вперед и распахнул дверь ванной:

– Полотенце зеленое, мыло найдете, а я чайник включу. Туалет рядом.

И ушел в боковой коридорчик – на кухню. Я оглянулся – в другом конце коридорчика еще одна дверь. Это что, четырехкомнатная квартира? Нормально!

Мы с Виолой по очереди тщательно умылись и прошли на кухню. Витя уже вытаскивал из холодильника колбасу, сковороду с котлетами и кастрюльку.

Я вдруг почувствовал просто волчий голод! Да, вчерашние приключения не даром дались. Сил сожрали будь здоров, вот есть и хочется.

Виола попыталась помочь Витьке, стала хлеб нареза́ть, но при этом все время задумывалась, и я отобрал у нее нож – порежется еще!

В кастрюле была гречневая каша. Витька разложил по тарелкам кашу с котлетами, по одной разогрел их в микроволновке и достал из холодильника томатный сок.

Мы молча пообедали. Я хотел помыть посуду, но Витька просто засунул тарелки в посудомоечную машину. Неплохо живет! И холодильник с двумя дверцами, между прочим!

– Пошли ко мне, – предложил он.

В его комнате мебели было мало: стол, два стула и узкая кровать. Вместо шкафа стойка с вешалками у стены. Зато была шведская стенка с подвесными кольцами, канатом и турником. Я сразу подпрыгнул, вцепился в кольца и повис, раскачиваясь. Виола на меня даже не посмотрела, и мне вдруг стало неуютно – нашел время спортом заниматься. Я спрыгнул и подошел к столу. На столе стоял уже знакомый мне компьютер, лежали тетрадки и учебники.

– Садитесь на кровать, что ли? – предложил Витька.

Но Виола села на стул, я тоже, и на кровать пришлось сесть Витьке. Мы молчали. Виола смотрела куда-то в сторону.

– Ты почему в Лес не пришел сегодня? – прервал Витька молчание.

– Я не знаю, я правда хотел, – сказал я, как будто оправдывался. – Может кто-нибудь мне объяснить почему у меня не выходит?

– Говорят, что это только от желания зависит, – пожал плечами Витька.

– Но я-то хочу! А может… – и страшная догадка пронзила меня: – Может, я больше никогда не смогу прийти в Лес? Вдруг я Лесу не нужен? Ведь я один такой, у кого оба родителя Волки, – может, меня не пускают?

– Кто? – повернулась ко мне Виола.

– Не знаю. Но ведь есть что-то, что Лес контролирует? Вот учебники наши – они откуда?

Они молчали.

– Не знаю, – наконец ответил Витя.

– А книгу для меня ты где взял?

– Мама дала…

Интересно – мама дала! То есть тогда, когда она давала учебник, она обо мне заботилась? А потом видеть меня не хотела? Ох уж эти взрослые – что люди, что Волки, не поймешь их!

– Я пыталась отца найти, – тихо сказала вдруг Виола. – Там, в Логове, есть много дорог, много пещер. В одной из них ты был, Женя, помнишь? – Я кивнул. – Но есть дорога, по которой нельзя ходить. Я попробовала по ней пройти дальше, чем обычно ходила, но не смогла.

– Почему? – повернулся к ней Витя. – Испугалась?

– Нет. Просто не смогла. Барьера никакого нет, все видно вдалеке, а не пускает.

– А ты где в это время был? – посмотрел я на Витьку. Он молчал. Ну ясно, мамочка не пустила. – А другие Волки, взрослые? Они что – не ищут?

Да что спрашивать, и так ясно – никто отца Виолы не ищет. Все уже решили, что он пропал совсем, и лапой не пошевельнут. Вот ведь!.. Я почувствовал, как во мне нарастает злость. Я встал и принялся ходить по комнате. Мне на ходу всегда лучше думается.

То есть в Логове есть дорога, которая чем-то закрыта. Причем нет двери и замка, которые можно открыть. Вернее, замок есть, но где он? Кстати, а почему Виола знает, что по этой дороге нельзя ходить?

Я задал вопрос и получил ответ: всем, кто впервые туда попадает, ее показывают и предупреждают: нельзя. И все – никто и не ходит.

Ерунда какая-то! Я по себе знал – если мне сказать, что куда-то нельзя ходить, я в лепешку расшибусь, но узнаю, почему туда нельзя. А если толкового ответа не будет, то я обязательно пойду! Неужели остальные Волки такие нелюбопытные?