Черный октябрь

— Надеюсь, они не начнут заново повторять старые и неудачные лозунги вроде «Эфиопия — прежде всего!» или «Слава Эритреи, Эфиопии слава⁉»

— Думаю, что нет. Тут хватает своего трайбализма, перед которым меркнет любой национализм, просто как факт существования. Здесь могут быть все против всех, или все против одного. И тут это считается нормальным, в отличие от цивилизованного мира. Правда, я несколько утрирую, ведь Эфиопия — одна из самых культурных стран в Африке. В ней до подобных перегибов уже вряд ли дойдут. Да и сама идея создания конфедерации говорит об этом.

— Им будет трудно этого достичь.

— Скорее всего — да. Если это вообще возможно осуществить в Африке. Им просто не позволят этого сделать.

— Ты думаешь?

— Уверен! — с солдатской прямотой произнес Штрелец. — И ты сам прекрасно это понимаешь. Пожалуй, даже гораздо лучше, чем я. Зачем Старому свету крупное государство в Африке, которое не подчиняется и не контролируется ни одной из европейских наций? С ним придётся считаться и договариваться, ведь оно способно самовольно регулировать пошлины и устанавливать свои правила торговли теми же ресурсами. Гораздо проще разрушить его, поставить управлять криминальную элиту, послушную новым хозяевам, и через них наладить денежные потоки. Из страны — сырьё, а в страну продукты питания, блага для комфорта, оружие и прочее. А чуть что, клеймить позором подставных зиц-председателей, грабящих многострадальный чёрный народ и вывозящих свои деньги в Европу или Америку. О том, что деньги эти совсем не их, народу знать не обязательно.

— Ну, подобное можно провернуть отнюдь не со всеми и далеко не всегда. И сильное значение имеет то, насколько насчёт этой отдельно взятой страны смогут договориться меж собой Старый свет и его заокеанский партнёр-конкурент. Дальнейшее уже зависит от конкретных обстоятельств и той расстановки сил, которая сложилась непосредственно в этом государстве. Может получиться по-всякому, но прецедентов обратного пока было. Все предпочитают пользоваться благами и стремятся к цивилизации! А те, кто не выдержал конкуренцию и не смог противопоставить своё влияние влиянию других государств, давно отодвинуты на край политической арены. Например, португальцы.

— Ты прав, но разве у нас есть другие варианты? Наша цель: поправить своё материальное положение и вернуться в Германию. Или, если всё сложится удачно, остаться здесь. Как по мне, так это наилучший вариант, ведь на Родине мы действительно больше не нужны. Боюсь, что по возвращении в Германию меня вообще ждёт тюрьма. Я как-то не очень стремлюсь туда попасть.

— Согласен, тогда работаем и ждём следующей встречи. Хочется верить, что нам повезёт.

— Ждём и надеемся.

— Надеемся и ждём, — отозвался Штрелец, и они уехали.

* * *

Через несколько дней приехали Саид с Фарахом. Первым делом я решил встретиться с Саидом, отложив общение с Фарахом на потом. Как говорится: «Первым делом самолёты, первым делом самолёты!». А провизоры? Провизоры потом! Саид неимоверно обрадовался тому, что ему наконец-то позволили выбраться из той всеми забытой чёрной дыры, в которой он обитал в качестве начальника охраны.

Однако вызвал я его не только для того, чтобы дать небольшую передышку. Времена и задачи изменились, и на моём горизонте замаячили гораздо большие перспективы и деньги. Лекарства пока подождут. Они стали меньше приносить доход из-за проблем с логистикой и чрезмерно наглых желающих их приобрести с их невыгодными условиями возможного партнёрства. Поэтому (до принятия окончательного решения) я подумывал временно приостановить работу лаборатории, распродав все созданные на этот момент лекарства подчистую.

Пусть напоследок насладятся лечением! Вскоре на собственной шкуре ощутят, чем может закончиться провал в новых поступлениях. Не получив продолжения курса лечения, кто-то столкнётся с рецидивом болезни, а у кото-то наступит банальная ломка! Конечно же, те, кто пользовался моими укрепляющими средствами, не наркоманы. Однако они уже привыкли жить почти полноценной жизнью. И откат к прежнему уровню существования порой убивает похлеще, чем ломка от отсутствия наркотиков.

От мстительных мыслей меня отвлёк долгожданный посетитель.

— Как дела, Саид?

— Всё отлично, Мамба. Вот только сидеть в этой дыре жутко надоело. Я думал, что Афганистан является настоящей глухоманью, но я ошибался. Настоящая жопа мира — это то место, в котором находится твоя лаборатория.

— Не преувеличивай, Саид! Есть места и похуже этого. Впрочем, в чём-то я с тобой согласен: делать там тебе особо нечего. Сейчас с охраной лаборатории справится любой местный охранник. А мне ты нужен для выполнения новых задач, как знающий русский язык.

— Да⁈ Очень интересно, — Саид уселся поудобнее, приготовившись внимательно слушать.

— Для начала ответь: сколько сейчас здесь твоих соплеменников-калашей?

— Мало, всего пятьдесят человек.