Черный отряд. Тени сгущаются

Следующий толчок оказался самым мощным из всех. Дверь рывком распахнулась. Дальняя стена помещения обрушилась. Завопили погребаемые люди. Обезумевшее людское стадо беспорядочно металось в поисках несуществующего выхода. Только мы с Меняющим не поддались панике и наблюдали за ней со своего островка спокойствия.

На сей раз погасли все лампы, и единственным источником света стала дыра у верхушки лестницы. Там, заслоняя выход, виднелся силуэт, который в тот момент казался зловещим даже в своей неподвижности. Моя кожа покрылась липким потом, тело сотрясала крупная дрожь. Причина моего страха крылась вовсе не в том, что я так много слышал о Хромом, — он источал нечто такое, что заставляло меня чувствовать себя арахнофобом, которому сбросили на колено большого волосатого паука.

Я посмотрел на Меняющего. Он все еще выглядел как Корни, один из толпы мятежников. Интересно, его нежелание быть узнанным Хромым имеет особые причины?

Меняющий проделал что-то руками.

Подвал наполнился ослепительным светом. Я перестал видеть и лишь услышал, так трещат и рушатся потолочные балки. На сей раз я не стал колебаться и присоединился к толпе у основания лестницы.

Полагаю, Хромой был изумлен больше всех, потому что не ожидал серьезного сопротивления. Трюк Меняющего застал его врасплох, и людской поток смел его раньше, чем он успел хоть как-то защититься.

Мы с Меняющим поднялись по лестнице последними, и я перешагнул через Хромого — невысокого человека в коричневой одежде, который, корчась на полу, вовсе не казался ужасным. Я стал искать взглядом лестницу наверх, но Меняющий схватил меня за руку. Освобождать руку я не посмел.

— Помоги мне.

Он уперся сапогом в ребра Хромого и перекатил его поближе ко входу в нижний подвал.

Снизу доносились стоны и призывы о помощи. Целые участки пола вокруг нас проседали и рушились. Больше из опасения, что окажусь в ловушке, если мы не поторопимся, чем из желания досадить Хромому, я помог Меняющему столкнуть Взятого в яму.

Меняющий улыбнулся, показал мне поднятые большие пальцы и зашевелил остальными. Все вокруг начало обваливаться еще быстрее. Схватив меня за руку, он направился к лестнице. Мы выскочили на улицу и очутились посреди величайшего столпотворения в новейшей истории города.

В курятнике хозяйничали лисы. Что-то неразборчиво вопя, повсюду носились люди, окруженные Ильмо и Отрядом, которые загоняли их обратно и отрезали пути к бегству. Мятежники были слишком потрясены, чтобы защищаться.

Полагаю, не будь рядом Меняющего, я бы в этой кутерьме не выжил. Он как-то сделал так, что стрелы и мечи отклонялись в сторону. И хоть я не из трусливых, я держался в его тени, пока мы не оказались в безопасности за шеренгой солдат Отряда.

Мы одержали для Госпожи величайшую победу, которая превзошла даже самые смелые надежды Ильмо. Еще не успела осесть пыль, как в наших руках оказались буквально все мятежники Весла. Меняющий крутился в самой гуще событий и оказал нам неоценимую помощь, а заодно от души порезвился, разнося все вокруг и поджигая. Он был счастлив как ребенок.

А потом он внезапно исчез, словно и не существовал вовсе. Все мы, уставшие до такой степени, что еле передвигали ноги, собрались возле конюшни Корни. Ильмо провел перекличку. Отозвались все, кроме одного.

— Где Ворон? — спросил Ильмо.

— Думаю, его завалило, когда дом обрушился, — ответил я. — Его и Зуада.

— Одно к одному, — заметил Одноглазый. — Ироничное, но совпадение. Но все же мне очень жаль, что его больше нет. Он здорово играл в тонк.

— Хромой тоже там? — спросил Ильмо.

— Я помогал его закапывать, — улыбнулся я.

— А Меняющий смылся.

До меня начала доходить двусмысленность ситуации, и я решил проверить, не является ли она лишь плодом моего разыгравшегося воображения. Пока солдаты готовились к возвращению в Сделку, я заговорил с Ильмо:

— Знаешь, все, кто видел Меняющего, были с нашей стороны. И мятежники, и Хромой видели многих из нас. Прежде всего тебя, Ильмо. И меня, и Ворона. Вместо Корни найдут его труп. У меня такое чувство, что любезность Меняющего не имеет никакого отношения к захвату Зуада или уничтожению местной верхушки мятежников. Мне кажется, что нас подставили, потому что здесь замешан Хромой. И проделали это очень умело.

Ильма нравится прикидываться рослым и туповатым деревенским парнем, подавшимся в солдаты, но в сообразительности ему не откажешь. Он не только уловил смысл моих слов, но и немедленно связал их с более широкой картиной политических интриг среди Взятых.

— Нам нужно удирать отсюда во весь дух, пока Хромой не выбрался из подвала. И я говорю не про Весло, а про Форсберг. Душелов поставил нас на игровую доску пешками передовой линии, и нам предстояло угодить между молотом и наковальней.

Он задумчиво пожевал губу, потом превратился в сержанта, рявкая на любого, кто выполнял его команду недостаточно быстро.

Он едва не впал в панику, но все же проявил себя солдатом до мозга костей. Наш отход не превратился в бегство, и мы вышли из города, охраняя караван фургонов с провизией, которую собрал патруль Леденца.