Читаем Черный отряд. Тени сгущаются полностью

Ворон. Он холоднее нынешней стужи. Наверное, он стал человеком с мертвой душой. Один его взгляд может заставить вздрогнуть. Он источает могильный хлад. И все же Душечка его любит. Бледная, хрупкая, эфемерная, она держит руку на плече Ворона, пока тот занят картами, и улыбается ему.

В любой игре, где участвует Одноглазый, Ворон — ценный партнер. Одноглазый жульничает. Но если играет Ворон — никогда.

— Она стоит в Башне и смотрит на север. Ее изящные пальцы сжаты. Легкий ветерок просачивается в окно и теребит полуночный шелк ее волос. На нежной щеке искрится слезинка-бриллиант.

— Иех-ххоо!

— Ого-го!

— Автора! Автора!

— Пусть свинья опоросится в твоем спальном мешке, Пуганый! — Эти типы освистали мои фантазии о Госпоже.

Наброски, которые я им прочитал, — моя игра с самим собой. Откуда им знать, а вдруг мои выдумки попали в точку? Госпожу видели только Десять Взятых. Кто знает, какая она — уродливая, прекрасная или?..

— Искрятся бриллианты слез, говоришь? — повторяет Одноглазый. — Мне это понравилось. Полагаешь, она по тебе сохнет, Костоправ?

— Заткни хлебало. Я над твоими развлечениями не насмехаюсь.

Вошел Лейтенант, уселся, обвел нас хмурым взглядом. С недавних пор его любимым занятием стало выражение неодобрения.

Его приход означал, что к нам уже направляется Капитан. Ильмо сложил на груди руки и сосредоточился.

Наступила тишина. В зале словно по волшебству стали появляться люди.

— Закройте долбаную дверь! — буркнул Одноглазый. — Если все так и будут шляться, я себе задницу отморожу. Давай доиграем, Ильмо.

Капитан вошел в зал, занял свое обычное место.

— Мы вас слушаем, сержант.

Капитана не назовешь одной из самых ярких личностей в Отряде, слишком уж он спокоен. Слишком серьезен.

Ильмо положил карты на стол, постучал по колоде, выравнивая их, собрался с мыслями. Иногда его одолевает тяга к четкости и точности.

— Итак, сержант!

— Молчун заметил линию пикетов южнее фермы, Капитан. Мы зашли с севера. Атаковали после заката. Они пытались разбежаться. Молчун отвлекал Загребущего, пока мы занимались остальными. Их было тридцать. Мы уложили двадцать три. Часто перекликались и предупреждали друг друга — мол, как бы случайно не прикончить нашего шпиона. Загребущему удалось скрыться.

Хитрость стала ключом к успеху вылазки. Мы хотели, чтобы мятежники поверили, будто их ряды нашпигованы информаторами. Это усложняет им связь и принятие решений, а Молчуна, Одноглазого и Гоблина подвергает меньшему риску.

Вовремя пущенный слух. Небольшая подтасовка фактов. Намек на подкуп или шантаж. Таково наше лучшее оружие. Мы вступаем в сражение лишь тогда, когда противник загнан в мышеловку. По крайней мере, это идеальный вариант.

— Вы сразу вернулись в крепость?

— Так точно. Только сперва сожгли ферму и пристройки. Загребущий ловко замел свой след.

Капитан уставился на потемневшие от копоти потолочные балки. Тишину нарушал лишь Одноглазый, похлопывавший картами по столу. Капитан опустил взгляд.

— Тогда какого же хрена вы с Молчуном ухмыляетесь, словно два придурка?

— Гордятся тем, что вернулись домой с пустыми руками, — пробормотал Одноглазый.

Ильмо улыбнулся:

— Ошибаешься.

Молчун сунул руку за пазуху грязной рубашки и вытащил кожаный мешочек, который всегда висит на шнурке у него на шее. Его колдовской мешочек. Он вечно набит всякой экзотической гадостью вроде сушеных ушек летучих мышей или эликсира для вызывания кошмарных снов. На сей раз он извлек из него сложенную бумажку. Драматически взглянув на Одноглазого и Гоблина, он начал медленно разворачивать листок. Даже Капитан не выдержал, встал и подошел к столу.

— Осторожнее! — предупредил Ильмо.

— Так это же волосы…

Кто-то покачал головой, кто-то хмыкнул, а кто-то усомнился, в своем ли Ильмо уме. Но Одноглазый и Гоблин трижды обменялись многозначительными взглядами. Одноглазый от волнения что-то неразборчиво забормотал. Гоблин пискнул пару раз, но что с него взять — он вечно пищит.

— Это действительно его волосы? — произнес наконец Одноглазый. — Точно его?

Ильмо и Молчун излучали самодовольство удачливых конкистадоров.

— Абсолютно, — подтвердил Ильмо. — С его собственного чайника. Мы ухватили старикана за яйца, и он это прекрасно знал. Он задал такого стрекача, что зацепился за дверной косяк и выдрал клок волос. Я это видел своими глазами, да и Молчун тоже. Уф, и силен же он драпать!

— Парни, ему крышка! — заверещал Гоблин, приплясывая от возбуждения. Его голос, обычно напоминающий скрип ржавой дверной петли, превратился почти в визг. — Считайте, что он уже подвешен на мясницкий крюк. На большой такой. А ты что об этом думаешь, жалкий призрак-недомерок? — промяукал он, обращаясь к Одноглазому.

Из ноздрей Одноглазого выскочила стайка крошечных светлячков. Все они оказались послушными солдатами и быстро построились в воздухе, образовав светящиеся слова: «Гоблин педик». Для неграмотных это утверждение дублировалось синхронным жужжанием крылышек.

Но это неправда. Гоблин самый что ни на есть гетеросексуал. Одноглазый просто решил затеять склоку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Возвышение Меркурия. Книга 4
Возвышение Меркурия. Книга 4

Я был римским божеством и правил миром. А потом нам ударили в спину те, кому мы великодушно сохранили жизнь. Теперь я здесь - в новом варварском мире, где все носят штаны вместо тоги, а люди ездят в стальных коробках.Слабая смертная плоть позволила сохранить лишь часть моей силы. Но я Меркурий - покровитель торговцев, воров и путников. Значит, обязательно разберусь, куда исчезли все боги этого мира и почему люди присвоили себе нашу силу.Что? Кто это сказал? Ограничить себя во всём и прорубаться к цели? Не совсем мой стиль, господа. Как говорил мой брат Марс - даже на поле самой жестокой битвы найдётся время для отдыха. К тому же, вы посмотрите - вокруг столько прекрасных женщин, которым никто не уделяет внимания.

Александр Кронос

Фантастика / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Попаданцы