Черный пасодобль

– Но в полиции мне могут не поверить! Если этот Геннадий настоящий преступник и подлец, то станет защищаться, скажет, что я вообще шлюха или его, скажем, бывшая любовница, которая захотела его наказать. Или же что у меня бизнес такой – разводить мужиков на бабки. Словом, он переведет все стрелки на меня, опорочит, наговорит много чего, попытается смешать меня с грязью…

– А ты не думай об этом. Вот просто не думай и все. Абстрагируйся. Он придет к тебе сегодня, начнет приставать…

– Мягко сказано!

– Ну, ты поняла… И вот когда все произойдет, и он отправится в ванную, ты его запри там и вызывай полицию, сразу же, поняла! Я уверена, что искусственно слезы тебе вызывать не придется, ты и так будешь реветь как белуга и вид у тебя будет несчастный и растерзанный. Поверь мне, мошенницы, зарабатывающие себе на жизнь тем, что разыгрывают целые спектакли с изнасилованием, переигрывают. Необязательно рвать на себе одежду… Именно твой несчастный вид, запертый в ванной мужик плюс результаты экспертизы сделают свое дело, и Геннадий окажется за решеткой!

– Но как я объясню, зачем открыла ему дверь?..

– Да все очень просто. Скажешь, что пришел человек, сказал, что он от Романа. Набросился на тебя, сказал, что Роман проиграл тебя, что ты не поняла, каким именно образом, скажи, что Роман вроде бы не играет в карты… Словом, будто бы Геннадий сказал о том, что твой жених Роман расплатился тобой… А уж в полиции пусть сами разбираются, каким образом Роман задолжал этому Геннадию…

– Значит, я не должна раздеваться… Иначе все это будет выглядеть неправдоподобно…

– Конечно, не раздевайся… Мне кажется, Мила, я знаю человека, который может нам помочь… Правда, я с ним незнакома, но читала о нем… Очень хочется верить, что статья была не заказная и что этот человек не продается… Мне надо только найти эту газету и вспомнить его фамилию… Что-то связано с цветами, дачей…

– Господи, Валя, как же мне страшно…

9

Вот уже два дня Сима жила в чужой квартире и при этом чувствовала себя почти счастливой. Понятное дело, что, когда звонили в дверь, ей было страшно по-настоящему. Но никто ведь не пытался открыть дверь, а это означало, что ни у кого нет ключей от квартиры Валерии Бариновой. И в полицию никто, стало быть, не обращался, чтобы выяснить, где она, что с ней и почему она не открывает дверь.

Российский паспорт, который Сима тщательно изучила, ответил ей сразу на несколько вопросов: возраст и адрес владелицы, к тому же в толстой кожаной обложке ее ждал сюрприз – втиснутый в тесное отделение и загранпаспорт на имя Валерии Бариновой, на одной странице которого была печать болгарских таможенников с указанной на ней датой прилета в аэропорт Варны – 2 июля этого года. Получалось, что Валерия Баринова много дней назад отправилась в Болгарию, но вот назад, судя опять же по паспорту, не вернулась. С одной стороны, было хотя бы ясно, почему квартира выглядит нежилой и почему в ее дверь звонят подолгу, в надежде, что она, возможно, уже прилетела домой. Однако виза была датирована концом августа, в этом случае предполагалось, что девушка могла при желании оставаться в Болгарии еще месяц-полтора. Значит ли это, что близкие Бариновой, друзья в курсе ее визы и начнут бить тревогу по поводу ее невозвращения лишь в конце августа? Похоже на то.

У Симы было два варианта эмоционального существования в этой квартире: успокоиться и наслаждаться комфортом либо изводить себя страхами, связанными с появлением здесь представителей закона. Сказать, что она боялась полиции, она не могла. Уже столько всего было пережито, да и опыта приобретено немало, поэтому самое большее, что ей грозило, – это статья, предусматривающая наказание за вторжение в чужое жилище, а это не так уж и страшно. Другое дело, если на нее ушлые полицейские повесят еще несколько дел, пришьют, к примеру, какое-нибудь ограбление или, того хуже, убийство. Но заморачиваться на эту тему не хотелось. Невозможно жить в постоянном страхе – так учил ее Юлик, а ему уж точно можно было верить. К тому же как-то так распорядилась жизнь, что и смерти она не очень боялась, а иной раз и желала ее – особенно когда что-нибудь болело после побоев. Случалось всякое…

Сейчас же она, чистая, как цветок лилии, лежала в постели, напротив нее на стене висела огромная «плазма», рядом на подносе чашка с кофе, печенье и золотистые треугольники мягкого сыра. Чего еще желать?