Черный пассажир ‒ ритуальная чаша

— Какие новости, а ты подумай? — Смагин, не стесняясь, отглотнул из бутылки, так что пена хлынула по его губам и по шее, разнося по кабинету кисловато — терпкий запах дорого напитка.

Карпов непроизвольно сглотнул слюну. «Вот у кого ни забот, ни хлопот. Вся жизнь единый праздник».

— Ну, так с какой начнем, босс, — Смагин смаковал удовольствие, растягивая минуты во времени и это у него получалось.

— Да говори же, времени нет, болтовней заниматься, — Карпов мельком взглянул на часы. «Уже десять минут «канителит», лишь бы цену набить, вот бог послал помощничка!».

— Что думаешь, цену себе набиваю, — улыбка слетела с лица Игоря, словно туча набежала, — он смотрел на Карпова со скрытой иронией, читая его мысли и давая понять, что они оба здесь на одном уровне.

— Черт с тобой, давай с хорошей, — Карпов откинулся в кресле и приготовился слушать, в ожидании и предвкушении идиотского пьяного бреда, за что он мог тут же поставить этого наглеца «на свое место».

— Так вот, хорошая, — Смагин сделал паузу, отчего Толя заерзал на кресле, и на лбу его выступила испарина. — Я спас нашу фирму от разорения, а тебя, Толян, от позора, — Игорь с оттяжкой, как это делают хорошие картежники, скидывая карты, швырнул пузатую папку на стол, которая, крутанувшись, вокруг соей оси, остановилась прямо перед носом ничего не понимающего генерального директора крупнейшей торговой базы во Владивостоке.

— Повторяю для особо одаренных, сегодня ночью я спас нашу фирму от разорения и нас с тобой, Толян, от сумы, а может и тюрьмы, — Игорь самодовольно улыбнулся и водрузил одну ногу на стоящий рядом стул из красного дерева с седушкой, обтянутой дорогой коричневой кожей. Карпов недовольно покосился на эту выходку, но ничего не сказал по поводу «американских» замашек, лишь тихо произнес.

— Говори коротко и ясно, что произошло.

— Все документы на приватизацию нашей базы исчезли из моего сейфа сегодняшней ночью, — Игорь опять улыбнулся, словно разыгрывая дурака.

— Ты что идиот, понимаешь хоть, что мелешь?

— Я-то, Толян, понимаю, — Смагин встал и, упершись руками в стол, приблизился к разъяренному лицу шефа, — исчезли липовые бумаги. Меня в Дагомысе один умный человек научил, как в коллективе выявить «крысу» среди, так называемых преданных делу, сотрудников. А именно; подбросить им поддельную документацию-фикцию, на которой они уже завтра погорят и засветятся, а там бери голубков голыми руками, — Игорь испытывающее посмотрел шефу в глаза, — улавливаешь? — А теперь плохая или очень плохая новость: Твоя Ксюша б…ть законченная и к тому же воровка…, — Смагин не договорил. Карпов выскочил из-за стола и схватил Смагина руками за горло.

— Я тебя п-ла сейчас здесь закопаю, ты совсем ополоумел от пьянок. Ты что из себя возомнил, пошел вон с глаз моих. Все кончено, — он оттолкнул несопротивляющегося зама и, опустив голову, произнес, — с этой минуты ты уволен.

Смагин, как ни в чем не бывало, отряхнул пиджак, словно сметая с него невидимую пыль, и поправил свой красный, как он говорил, цвета пурпура, пожеванный галстук.

— Хорошо, я уйду, только ты выслушай меня до конца, прежде чем шлюх на товарищей менять, — он достал из кармана видеокассету и бросил ее на стол. — Взгляни на свою «верную боевую подругу», — он усмехнулся и вновь приложился к горлышку.

Карпов грозно сверкнул глазами, но все же, взял кассету и вставил ее в гнездо своего видюшника. На экране монитора высветился кабинет Смагина.

То, что несчастный гендиректор увидел и услышал, свалили его наповал. Он весь как-то обмяк, лицо посерело и казалось равнодушным. Зло сладострастно перемалывало его последние душевные порывы. Здесь ничего не надо было говорить, на записи его Любовь, его девочка Ксюша изливалась в любви к Смагину, сидя у него на коленях и подливая в бокал шампанское. Затем она профессионально скинула с себя блузку и дорогой французский бюстгальтер — подарок Анатолия, как ненужная в деле вещь, полетел на пол с остатками нижнего белья…

Карпов потянулся за пультом, чтобы выключить запись и прекратить это надругательство над личностью, но Игорь его остановил.

— Теперь уж терпи, дружище, придется досмотреть до конца. — Смагин видел, как тяжело шефу это испытание, но иначе нельзя было доказать влюбленному дуралею, что его, так называемая подруга, что не на есть потаскуха и предательница.

Вдруг шеф оживился. Он заметил, что на видеозаписи голова его зама как-то неестественно откинулась назад, руки задергались в конвульсиях. Он перевел взгляд на Смагина.

— Что это с тобой?

— Имитация, братан, простейшая имитация, даже старик Станиславский в эту минуту мне поверил бы, смотри дальше.