Черный Пеликан

И в том же ключе, понемногу будто бы теряя интерес к разговору, несмотря на горячительное воздействие юлиановских сантиментов, запас которых, впрочем, тоже был ограничен и вскоре подошел к концу. Я даже позволил себе зевнуть слегка, демонстрируя пресыщенность прелюдией и ожидание дальнейшего развития действа. Конечно была опасность, что он просто закруглит беседу и даст отбой, после чего придется звонить самому, изобретая предлоги и заходя в позицию, полную изначальных слабостей, но уверенность немигающего хищника не покидала меня – я будто знал, что он знает, что у меня есть что-то за душой, большее, чем у него, и оно действительно было, как же иначе, и не только было, но и крепло с каждой секундой. Я словно двигался по кругу, наматывая виток за витком – от тайного плана к живому собеседнику, от него обратно к плану – усиливая с каждым разом ощущение того и другого, находя все больше подтверждений их принадлежности чему-то весомому, крупному, грозному. А в центре этого чего-то располагался я сам – чем не хищник, терпеливо ожидающий удобного момента – и даже радушия не требовалось, чтобы Юлиан сам тянулся ко мне и не желал ускользнуть. Невидимый магнетизм действовал в обе стороны – его силовые линии преодолевали пространство без помех и опутывали паутиной манящего любопытства, с которой трудно тягаться прочностью и в которую всегда так и норовишь попасться по собственной воле.

«Ну что, – сказал он наконец со смешком, – признавайся, делись – ты-то здесь какою судьбой? От нас тебя послать не могли – я сам все списки видел, да и потом я уж знаю, что ты, так сказать, выпал из рядов – заявленьеце черкнул, исчез и никому ни слова. Признаюсь, сразу подумал – что-то не так, что-то задумал наш Витус, таинственная душа, но – никто ни слухом, ни духом, пришлось даже как-то и подзабыть. А теперь вот вижу – не так все просто, прав я был. Признавайся – прав, да?»

«Прав, не прав – это категории относительные, – откликнулся я с легкой иронией. Бахвалиться раньше времени не стоило, но и занижать себе цену тоже было не с руки. – Относительные в том смысле, что зависят от твоего к ним отношения. Какое у тебя к ним отношение, Юлиан? Небось предвзятое, как и раньше? Тогда ты по всем статьям получаешься прав, и вовсе нечего тебе возразить… Ну ладно, ладно, – добавил я, услышав, что он обиженно засопел, – шучу. В духе старого приятельства, как ты сам обозначил минуту назад. По сути же вопроса имею сказать лишь одно: да, у меня многое на уме, можешь считать это фактом, не подлежащим сомнению. И на уме, и уже почти что в руках – даже может в руках чуть больше. Не скажу, что я сбросил старую кожу, но вот новой-то точно оброс в здешнем благодатном воздухе, чему премного рад и чем сдержанно, но твердо горжусь. А насчет таинственной души – это ты зря, это ты, Юлиан, начитался книжек. Не таинственная душа имеет место быть, а новая шкура – понимаешь?»

«Ну да, ну да», – поддакнул мне Юлиан. Не понимаешь, подумал я с удовольствием, и не поймешь. «Ну да, – снова сказал он, потом кашлянул и спросил бодро, как ни в чем ни бывало: – Так ты здесь что – выходит, не от наших? Просто сам по себе?»

«Именно так, – спокойно ответил я, – зачем мне наши, то есть ваши? Мешают только».

Юлиан довольно хмыкнул, будто разгадав трудную загадку и брякнул напрямик: – «Если наши тебе мешают, то значит здесь какие-то помогают. Признавайся – что-то интересное есть? Денежное? С перспективой?»

Вот-вот, сказал я себе, можно и признаться, но тебе вряд ли покажется занятным. Хоть и с перспективой. Ничего, узнаешь – но только в свое время. И приманку мы тебе подсунем, раз сам напрашиваешься – но тоже не сейчас… Все, что требовалось, было у меня заготовлено, но я не собирался вываливать это на Юлиана в первом же телефонном разговоре. И вообще по телефону не хотелось – следовало по крайней мере глянуть на него теперешнего и соотнести свое намерение с теми токами и флюидами, что потекут между нами нынче. Они должны оказаться не чета прежним – сейчас-то мне нет резона задираться понапрасну. Да и убеждать, если придется, куда сподручнее с глазу на глаз, нежели посредством колебаний холодной механической мембраны. К тому же, я давно наметил себе последовательность действий, а там за пунктом один, «звонок», следовало вторым номером не что иное как «встреча» и только потом, а никак не до, решительное «обман», и мне не хотелось отступать от задуманного, даже и при том, что всегда надо быть готовым на некоторую гибкость.

«Интересное, Юлиан, есть везде, – сказал я назидательно, вспоминая Арчибальда и его поднятый вверх указательный палец. – Только видно оно не всем и не всегда».

«Это точно, – радостно согласился Юлиан, – это я и сам всегда говорил. Так значит ты тут раскопал-таки кое-что – даже и со столицей расстался, и словом никому не обмолвился. Ну хитер, хитер…»

Я хохотнул вместе с ним и спросил в тон: – «Ну а если и раскопал, то что? Почему ты думаешь, что тебе-то обмолвлюсь?»