Черный пепел на снегу

Деревянный сруб дома вызывал глубокое омерзение. Он ещё не показался за деревьями, а люди уже начали чувствовать себя плохо. Но хуже всего было Ингве. Стоило выйти на поляну, как он согнулся вдвое, оперевшись на ближайшее дерево, и норда вырвало желчью. Он вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб, распрямился и попытался оглядеться. На спине выступил холодный липкий пот, ноги подкашивались.

Сам дом выглядел обычно. Но вокруг него кругом расползался голый пятак без травы. Мёртвые кусты чёрными шипами торчали из серо-бурой, словно посыпанной пеплом вперемешку с серой, земли.

Умершие, почерневшие деревья узловатыми, уродливыми ветвями тянулись в сторону леса, будто бы хотели убежать подальше от этого проклятого места. Где-то чуть дальше было слышно журчание воды. Возможно, река, коих было огромное количество в этих краях.

Ингве посмотрел на руку, которой только что опирался на дерево. На мозолистой ладони остались чёрные следы истлевшей древесины.

– Мда… – пробормотал Иван, глотая застрявший в горле ком. – Что-то я не такого ожидал. Нужно заглянуть внутрь.

– Без меня, пожалуй, – Ингве всё ещё тяжело дышал. – Я вас тут подожду с отрядом.

– Ладно, оставайся. Къелл – со мной, остальные остаются тут.

Дверь была не заперта и со скрипом отворилась от первого толчка. Пахнуло тленом. Сладковатый, тошнотворный запах разлагающейся плоти ударил в нос. Внутри было пусто: ни столов, ни лавок, ничего. Только маленькое пятно рассеянного света на земляном полу от крошечного окошка-бойницы.

– Всё забрала. Ведьма, – сплюнул Иван.

– Не всё, – Къелл кивнул куда-то наверх, и, подняв голову, лазутчик увидал, что с потолочной балки на него смотрят пустыми глазницами высушенные головы.

Иссохшие, почерневшие губы скалились в безмолвном крике, лица были перекошены посмертными гримасами. Длинные, поблёкшие девичьи косы были намотаны на балку, будто кто-то привязал бедных девушек к ней.

Иван закрыл руками рот и, согнувшись, метнулся на улицу. Из-за распахнутой двери стало слышно, как его мучительно рвёт.

Къелл же остался рассматривать головы. Красивые, должно быть, были девки при жизни. И молодые. Головки все маленькие, аккруратные. Наверняка, самой старшей из них и шестнадцати годков не исполнилось.

Вернулся Иван. Он вытирал рот тыльной стороной ладони.

– Вот что так воняет… – пробормотал он себе под нос.

– Да нет, – вкрадчиво ответил ему Къелл, – головы уже высушены временем. Смердит что-то другое.

Норд обошёл избу по кругу, прислушиваясь. Остановился, пошаркал ногой. Вот оно. Пол был не земляным, а посыпанным землёй. Стоило ковырнуть носком сапога, как показалось кольцо люка.

– А ну-ка, помоги мне, – прокряхтел он, хватаясь за кольцо. Тяжёлая земля делала крышку люка неподъёмной, а рагартывать её руками не было никакого желания.

Наконец, усилиями двух мужчин, крышка поддалась, и засмердело ещё сильнее.

– Всё ещё хочешь смотреть, или ты довольно увидел? – морщился Къелл.

– Есть такое слово – надо.

– Кому – надо?

– Да хоть мне.

– Там же темень.

– Ага, – согласился Иван. – Подожди тут, я быстро.

– Опять блевать?

– Нет, за факелом, – лазутчик вышел за дверь, раздав несколько указаний, вернулся уже с факелом. – Подержи-ка.

Он вручил факел, обмотанный просмолённой тряпкой Къеллу и, пошуровав по напоясным мешкам, достал кремень и кресало.

Ему понадобилось время, чтобы разжечь огонь. Къелл уже начал терять терпение.

– Дурная мысль пришла тебе в голову. Не надо нам туда лезть.

– Ты воин бравый или кто?

– Ни один воин добровольно не сунет свою голову в эту дыру. Так можно и совсем без неё остаться. Будем с тобой вместе с ними, – Къелл показал пальцем в потолок, – висеть на балке, зубы скалить.

– Если хочешь – можешь остаться, – Иван уже поставил ногу на первую, грубо сколоченную ступеньку, – а я должен видеть всё. Иначе, что потом скажу князю?

– Ты совсем дурак?

– Ну, как хочешь, – ответил Иван, скрываясь в лике с головой.

Къелл до скрипа сжал зубы, глубоко вздохнул и полез следом.

Подпол был просторным. Чуть ли не как дом. Подрагивающее пламя факела разгоняло непроглядную тьму на расстоянии нескольких шагов, но и этого хватало в маленьком помещении. Тени на стенах причудливо дрожали, будто бы хотели схватить незваных гостей, но не могли подступиться к свету. Пахло как в могильнике.

По центру маленькой комнаты вповалку лежало четыре посиневших, обнажённых девичьих тела.

– Теперь тебе достаточно?

– Почти, – Иван сглотнул, не в силах оторвать взгляда от девушек.

– Не вздумай ничего трогать, – предупредил его Къелл, видя, что товарищ обратил внимание на стол с какими-то ведьмовскими амулетами.

– Посмотреть надобно.

– Ты с таким любопытством долго не проживёшь.

– Знаю, подержи, – Иван отдал факел Къеллу, а сам действительно подошёл к столу. – Чего стоишь, посвети мне.

На грубой столешнице в свете факела лежали грубые, домотканые мешочки с начертанными угольком символами, вроде тех, что собирала Агне, только вот судя по проступающим пятнам крови, были там отнюдь не травы. Чёрные, отполированные камешки с рунами лежали на столе в порядке, понятной только ведьмам.