Черный пепел на снегу

Спать все легли вповалку на одном топчане – больше места не было. Старались теснее жаться друг к другу, поочередно вставая и добавляя поленьев в очаг – землянка продувалась со всех щелей.

Богданка зябко жалась к боку Агне и беспокойно дремала – ей все время сквозь сон чудился чей-то шёпот. Хоть ведьма и начертила на входе и на каждом углу охранные символы – а всё равно, спокойно девочке не спалось.

– Думала сбежала от нас? – шептал кто-то ей на самое ухо.

– Ведьма не всегда будет охранять тебя, – вторил ей второй голос.

– Куда бы ты не пошла – мы отправимся за тобой…

Богданка заметалась во сне, силясь проснуться, но словно не могла вынырнуть из омута, она почувствовала, что задыхается.

Сквозь сон она почувствовала, как Агне прижала её к себе, и голоса замолчали, словно испугавшись гнева ведьмы. Или они больше не могли докричаться до Богданки? Девочка не знала, но, наконец, расслабилась, словно отогревшись, и она начала проваливаться в крепкий здоровый сон без сновидений.

Агне, которая лежала рядом, только закусила губу от боли, чувствуя, как нечисть бьётся о её защиту, пытаясь добраться до воспитанницы. Утром нужно будет освежить символы. Тяжело ей придётся этой зимой без заряженных амулетов.

Къелл сквозь сон почувствовал только мимолетное напряжение, словно мелькнула какая-то дурная мысль и тут же исчезла в подсознании. Сквозняк, наверное. Как рассветёт, нужно будет заделать все щели, иначе ведьмы тут околеют до прихода Ульрика.

* * *

Ингве почувствовал напряжение ещё до того, как частокол селения показался за деревьями. Атмосфера отчаяния давила на него, хотелось послать всё под хвост Ферниру и повернуть обратно. Доверенный конунга мотнул головой, отгоняя наваждение, и слегка пришпорил своего коня.

Он отметил, что и его воины тоже что-то подозрительно притихли. Только что отпускали скабрезные шуточки, а теперь как-то помрачнели, собрались. Словно перед боем.

Частокол показался быстро.

В воротах их встретили сонные часовые. Значит, действительно опасаются нападения?

Ингве спешился и, скупо поздоровавшись с часовыми, представился, не забыв упомянуть, по чьему он поручению прибыл в селение.

Его воины, во избежание недоразумения, остались стоять у ворот до тех пор, пока их не пригласит ярл, а сам доверенный направился к центру селения.

В Медовом зале было жарко натоплено, жаровни тускло освещали помещение, и Ингве пришлось постоять с минуту на входе, давая себя рассмотреть и привыкая к полумраку.

– Здрав будь, Балдер, – Ингве поздоровался кивком. Как же, доверенное лицо конунга, не абы кто. Не престало ему перед каждым ярлом спину гнуть. На равных почти.

Ингве знал, что Балдер стар, но все равно удивился, увидев перед собою скрюченного артритом старика. Норды до таких седин редко доживают.

Ярл буравил гостя налитыми злобой глазами. Такой вид старости знаком многим – страх перед неизбежным, недоступные ныне возможности молодого тела, зависть к тем, кто младше, сильнее, проворнее. К тем, кто крепче спит, лучше ест и легче испражняется. Всё это смешалось во взгляде ярла Балдера, помноженное на старческий маразм.

– И тебе не хворать, – Балдер чинно раскланялся с гостем. – С чем пожаловал?

Лекарь, увидев знакомое лицо, радостно засуетился – у него наконец появился шанс на спасение.

– Конунг отправил. Велел спросить, не нужна ли тебе помощь? – расшаркиваться со стариком Ингве не видел необходимости. – Малец, что давеча приезжал за лекарем, обмолвился, что у вас не всё хорошо. Соседи беспокоят?

– Нет. На границах всё тихо, – ярл собрался. Раз гость пришёл от конунга. Это проверка? Ему не доверяют? Прощупывают на предмет сговора с соседями?

– А что же тогда стражи на воротах? И лекаря не отпустили? – Ингве прошёл вглубь помещения и без приглашения сел за длинный стол.

– Дети у нас болеют, – процедил ярл сквозь зубы. – Нужен он нам пока.

– Дети болеют – а стражи на воротах зачем?

Ярл замялся. Не мог же он сказать, что стражи стоят, чтобы никого не выпускать. Решит доверенный конунга, что они тут чумные – и разбираться на станет, спалит их да и всё.

– Ведьму не пускать в селение, – ответил за ярла лекарь. Балдер кивнул, соглашаясь с новым приближенным. – Сие есть богомерзкое создание, спросите у каждого здесь – вам ответят. Совратила юную душу, забрав себе в ученицы, – лекарь загибал пальцы, – навела на детей неведомую хворь, исписала их тела символами богомерзкими, порчу пустила, уморила целую семью, запугала людей до икоты драгами…

– Драуграми. Что-то сильно много деяний для одной деревенской ведьмы, – хмыкнул Ингве. Ведьм он уважал и побаивался, как любой здравомыслящий норд. Всем известно, что ведьмы служат богам и несут их волю.

– Всё так и было, – подтвердил ярл. – Мы сожгли её дом, но думаю, это порождение тьмы может ошиваться ещё где-то поблизости.

– Что-то не сходится, – усомнился доверенный. – Жила себе баба, никого не трогала, врачевала вас. И тут вдруг решила со свету свести. Зачем?