Черный передел. Книга II

Пересилив себя, Галина Ивановна встала, мельком взглянула в зеркало, нашла силы слегка припудрить заплаканное лицо, подсела к столу. Прибегнула к единственному верному способу забыться на время: окунуться в расчеты своего нового детища – поворотного стенда разливочной машины. Идея, блеснувшая совсем недавно тусклой звездочкой, постепенно зрела. Теперь уже не в контурах, не в тумане отчетливо разглядела этот будущий чудо-стенд. Идея была простой и гениальной. Раньше с помощью обычного поворотного устройства ковши подавались под непрерывную разливку металла с определенными интервалами. Посему термин «непрерывная» разливка был чисто условным, а теперь скорость подачи ковша под разливку ускорится примерно втрое, горячий металл не будет «киснуть», следовательно, резко возрастет качество старососненской стали. Какие бы бури ни бушевали над Россией, металл был и останется основой ее могущества. Политики передерутся и угомонятся, а она… она представила, какая сенсация грянет в металлургическом мире. И, торопясь, боясь, что ее прервут, стала перечерчивать схему поворотно-приемного устройства кристаллизатора, машинально протянула руку к телефону, услышав очередной звонок.

– Галина Ивановна! Галка! Ты, оказывается, прилетела! – Разинков, ее генеральный директор, всемогущий человек, член правительства, депутат, Герой и т. д., наверное, собственную мать столь радостно и ласково никогда не встречал. Его голос словно встряхнул Галину, вернул к жизни. Почему она раньше не снимала трубку? Ведь именно этот звонок был ей так необходим.

– Сегодня утром прилетела. – Поймала себя на мысли, мол, мог бы догадаться подослать машину. – А что у нас нового?

– Комбинат дышит под моей твердой дланью, – Разинков хохотнул. – Иные заводы давным-давно банкроты, а мы с тобой… Слава Богу, что не задержалась. Послезавтра нам с тобой, дорогая моя, нужно быть в Москве, в Кремле.

– В Кремле? – Галина Ивановна в заботах и разочарованиях совсем забыла о том, что им предстояло лететь в Америку.

– В Кремле, в Кремле, а потом и в Белом доме. Галина, ты отдыхай, а через два часа я подошлю машину, кати прямо ко мне на дачу, там наметим детали поездки. А пока… Я очень спешу. Встреча со стипендиатами ООН. Договорились?

– Александр Михайлович! – нашла в себе силы выговорить Галина Ивановна. – На дачу к тебе я сегодня не поеду.

– Объясни, почему?

– У меня плохо с сыном…

– О, извини меня, дурака! – виновато проговорил Разинков. – Совсем зарапортовался, даже не спросил. Прости! Сама найдешь меня, когда сможешь. – Осторожно положил трубку на рычаг.

Галина Ивановна чуточку оттаяла после разговора. Она налила в чашку холодного чая, плеснула туда коньяка, стала пить маленькими глотками. Вспомнила, что еще не звонила маме Зине. Однако вспомнила, что нынче воскресенье, она наверняка в церкви. Как-то сразу и неожиданно превратилась заядлая коммунистка и атеистка в верующую, словно принялась запоздало наверстывать упущенное. Как это она говорила перед полетом: «Господь Бог внимательно следит за каждым из нас, от него никто и ничто не укроется. Достойных он освобождает от страшного греха – неверия, рассеивает страхи и сомнения». Справедливые слова. Вот и она, Галина Русич, во время полета вдруг поймала себя на мысли, что хорошо бы их самолет взорвался в воздухе, чтобы не возвращаться в родной город, где каждый будет расспрашивать о сыне. Была в полном отчаянии, а вот позвонил Разинков, и просветлел горизонт. Жизнь пока продолжается. Впереди удивительная поездка с близким человеком в Америку, где их ждут приемы на высшем уровне. Удивительно подвезло, что Разинкова как земляка пригласил в состав делегации Михаил Сергеевич Горбачев, человек, которого в России бьют справа и слева, но продолжают высоко ценить на Западе и в Штатах как человека, осмелившегося занести топор над гидрой коммунизма. И еще она вспомнила страшный край, где живет уголовная братия, и даже две строчки, мимолетно услышанные в зоне:

И поезд тронул и канул в тьму.

Дорога наша на Колыму.

Галина Ивановна вздрогнула, заслышав скрежет ключа в замке. Ключ от квартиры был только у двух человек в Старососненске. У нее и… Дверь открывалась, как ей показалось, очень медленно, целую вечность. На пороге появился ее бывший муж. Галина Ивановна удивилась и обрадовалась, хотела спросить, откуда у Русича ключ, но он уже обнимал ее вздрагивающие плечи. Давно они не общались, изредка переговариваясь по телефону, говорили в основном о сыне. Конечно, Русич знал, куда она ездила. Казалось, между ними все кончено, возврата быть не может. Наверное, так оно и было, но… Галина Ивановна, освободясь от невидимых пут, позволяла Русичу обнимать, целовать и утешать ее, отлично понимая, что Русич делает это не под влиянием вновь вспыхнувшей любви, просто желает утешить, разделить горе.

– Ты вся дрожишь? – Русич крепко держал Галину Ивановну за плечи. – Успокойся, к сожалению, многое в жизни нельзя переиграть.