Черный принц

– Ох, это наша девочка обронила?! – воскликнула старушка в карамельно-розовом пышном платье. – Девочка расстроится… хотя, как мне кажется, ей не нравятся эти перчатки…

Откуда она взялась?

Напудренная, нарумяненная, жующая печеньице…

– Я передам. – Старушка ловко выхватила перчатку из рук Кейрена и, заглянув в глаза, сказала: – Он страшный человек.

– Тетушка! – Знакомый, обманчиво дружелюбный голос, от которого шерсть на загривке дыбом встает. – Вот вы где! Тетушка, нельзя докучать незнакомым людям…

Освальд Шеффолк скалился.

– Извините, тетушка слегка не в себе, а я недоглядел…

– Мальчик с голой шеей! Освальд, разве можно ходить вот так, с голой шеей? Зима уже! И сквозняки. А сквозняки опасны… – Толстуха раскрыла ридикюль и вытащила желто-синий ком. – Ему обязательно нужен шарф.

– Тетушка, поверьте, он прекрасно обойдется и без шарфа.

Кейрен наклонился, чтобы женщине было удобней, и вязаная, пахнущая пылью и пудрой петля легла на шею.

– Ну что вы, – он поцеловал пухлую ладонь, – мне давно не делали таких подарков.

Женщина зарделась.

– Это очень и очень полезный шарф, – наставительно сказала она. – Я сама его связала!

– Тетушка!

Она все же позволила взять себя за руку и, сникнув, засеменила рядом с тем, кто выдавал себя за Шеффолка.

Проклятье! И ведь доказать не получится…

– Дорогой, – леди Сольвейг всегда отличалась завидным терпением, но следовало признать, что сегодняшний вечер стал для нее испытанием, – ты не мог бы снять эту… странную вещь.

Она взяла шарф двумя пальцами, не сумев преодолеть выражение брезгливости.

– Нет, матушка. Это подарок… от одной весьма занятной леди. Ты бы не могла одолжить мне свой бинокль?

– Я могу. – Люта протянула белый бинокль на костяной рукояти.

…ложа Шеффолков, бархатное гнездо…

Люди.

Освальд, который, зная, что Кейрен смотрит, играет одному ему понятную пьесу. Вот он держит Таннис за руку, что-то говорит, наклонившись к самому уху.

Сдержаться.

Охранников четверо, двоих Кейрен видит, они не дают себе труда скрыть свое присутствие. Еще двое снаружи. Достаточно, чтобы предотвратить побег.

…надо было еще там, в коридоре.

Он бы успел.

Таннис старательно улыбается, но улыбка ее – притворна. У нее никогда-то не получалось изображать эмоции. И теперь через старательно рисуемую радость проступает страх.

Бедная его девочка.

– Дорогой, – в голосе леди Сольвейг звенела сталь, – ты просто неприлично… много внимания уделяешь этим людям.

– Так надо, матушка.

Леди Ульне Шеффолк, вдовствующая герцогиня, которая отчаянно открещивается от вдовства, предпочитая белые платья, сидит прямо. Она неподвижна.

Женщина-кукла.

Старая, потемневшая кукла. Сломанная… или нет? На мгновение Кейрен ловит ее взгляд. Живой. Преисполненный презрения и ненависти. Но взгляд гаснет.

Еще одна маска? Если так, то старая, надежная, давным-давно ставшая истинным лицом.

Таннис смеется и трогает подбородок… она всегда так делала, когда приходила плохая карта, а она старательно изображала, что полные руки козырей имеет.

– Следовало ожидать. – Леди Сольвейг поморщилась. Все же и матушке не чуждо любопытство. – Эта женщина…

Она вовремя осеклась и повернулась к сцене.

Женщина.

Эта. Его, Кейрена, женщина, которую он не собирается уступать.

Остаток вечера прошел быстро. И нервно. Кейрен следил за Шеффолками. Леди Сольвейг, теряя остатки терпения, следила за Кейреном. Люта – за леди Сольвейг, с улыбкой, которая с каждой минутой становилась все более широкой. Матушка Люты пыталась развеять нервную обстановку, громко восхищаясь талантом мисс Вандербильд, которая и вправду блистала…

Отец молчал и вовсе, кажется, заснул. Он никогда-то особо не любил театр. Очнувшись на финальной партии, он обвел ложу мутноватым взглядом и, широко зевнув, поинтересовался:

– Конец?

– Конец, дорогой, – звенящим от напряжения голосом ответила леди Сольвейг.

И Люта хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

…Шеффолков ждала древняя карета, массивная, с широко расставленными колесами, запряженная четверкой лошадей, она гляделась нелепо-роскошной.

– Дорогой, – леди Сольвейг ударила по руке, – разве ты не хочешь попрощаться со своей невестой?

…карета Шеффолков медленно ползла по аллее, занимая всю дорогу, но не находилось никого, кто посмел бы поторопить ее. И охранников не четверо – восемь верховых сопровождали экипаж.

Кейрен заставил себя отвернуться. И даже сказал что-то вежливое, уместное, на что получил столь же вежливый и ничего не значащий ответ.

Представление закончено.

Для всех.

И в собственном экипаже с леди Сольвейг слетела маска. Она с раздражением захлопнула веер.

– Гаррад! – Голос ее сорвался. – Будь добр, скажи своему сыну…

– Он и твой сын. – Отец не сдержал зевок. – Сама ему и скажи…

– Кейрен!

– Да, матушка.

– Твое сегодняшнее поведение… – Экипаж покачивался, а голос леди Сольвейг убаюкивал.

Таннис жива.