Черный Принц

Однако плод этой победы оказался не так уж и сладок. К тем бандам, которые бродили по Франции со времён шевоше принца Уэльского и графа Ланкастерского, присоединились ещё и отряды, сколоченные из остатков разбитой армии, а также наёмники, временно оставшиеся без хозяина, и прочие вооружённые бездельники всех национальностей, не брезговавшие никакими средствами для собственного обогащения. Они грабили, жгли, насиловали, не подчиняясь никому и не особо разбираясь, на чьих землях находились. Если Аквитания не очень страдала от набегов этих так называемых «вольных отрядов», то Центральная и Южная Франция буквально стонали от их бесчинств.

Французские власти и папские чиновники были готовы на всё, чтобы спровадить беспокойных головорезов куда-нибудь подальше, а в идеале ещё и выполнить их руками какую-нибудь полезную работу. Так родился план организовать из банд рутьеров армию для крестового похода, формально направленного против мавров, которые всё ещё удерживали юг Пиренейского полуострова. Однако на самом деле — и это ни для кого не было секретом — реальной целью являлась Кастилия, а вольные отряды сбирались в помощь бастарду Энрике Трастамарскому, который мечтал сбросить с трона своего брата Педро Жестокого.

Командовать рутьерами был поставлен Бертран дю Геклен, сделавший себе имя по иронии судьбы как раз на борьбе против этих самых банд. Организаторы экспедиции планировали потратить на неё 300 тысяч золотых флоринов — по одной трети суммы должны были внести король Арагона, король Франции и папа Урбан V[94]. Ядро армии составляли сильные отряды бретонских рутьеров под командованием англичан Хью Кал вели и Мэтью Гурнэ, а также геннегаусца Эсташа д’Абришикура. К ним присоединились французские капитаны Жан де Бурбон граф де ла Марш, Пьер II де Вилен принц д’Ивето, прозванный Заикой, и маршал Арнуль д’Одреем.

* * *

Агенты папы Урбана V, агитировавшие гасконскую знать принять участие в походе, добрались до самого Бордо. Поэтому Эдуард Вудстокский прекрасно представлял себе масштаб французских военных приготовлений и знал, как и все прочие, что главной целью кампании вроде бы выбрана Кастилия. Но он всё же опасался, как бы эта мощная сила в последний момент не двинулась на Аквитанию. На такие мысли его наталкивало явное нежелание французов выполнять условия договора в Бретиньи. В июне 1365 года принц затребовал из своих английских владений подкрепления и приказал не мешкать с отправкой солдат:

«Принц, посовещавшись со своим советом, повелел, чтобы латники, лучники и валлийские пехотинцы, следующие к нему, сели на корабли в портах Корнуолла и Девоншира. Эти корабли задержать специально для транспортировки солдат и их коней и снарядить за счёт принца. Выплатить людям причитающееся вознаграждение за время, проведённое ими в портах, а именно: четыре шиллинга в день каждому рыцарю, два шиллинга в день каждому оруженосцу, 12 пенсов вдень каждому лучнику, шесть пенсов в день каждому валлийцу. Также по их отплытию выдать им трёхнедельное жалование авансом, исходя из тех же расчётов, и выплатить морякам положенное вознаграждение за тот же период. Стюард и казначей должны заключить контракты на суммы, выплаченные казначеем. И поскольку долгое пребывание в бездействии этих людей весьма накладно для принца, они [стюард и казначей] должны работать усерднее, чтобы отплытие состоялось как можно быстрее»¹².

Между тем, отряды Бертрана дю Геклена в конце ноября 1365 года собрались в Монпелье, откуда в конце года двинулись в Арагон. Педро Жестокий, едва услышав об их приближении, моментально вспомнил о договоре с Англией и отправил в Лондон весьма представительное посольство — его возглавил Мартин Лопес де Кордова, великий магистр орденов Алькантары и Калатравы. Королевский совет Эдуарда III отреагировал на мольбы о помощи вяло, ограничившись предупреждением, запрещавшим английским подданным сражаться против короля Кастилии. Оно явно запоздало, ибо три капитана наёмников — сэр Хью Калвели, сэр Николас Дэгуорт и Уильям Элмем — уже двигались в составе армии в Испанию. За ослушание совет грозил им и их родственникам суровыми репрессиями, однако никто даже пальцем не пошевелил, чтобы помешать уходящим отрядам — в том числе и принц Уэльский.

События разворачивались быстро: армия дю Геклена вторглась в Кастилию в начале марта, а уже в конце месяца Энрике Трастамарский был коронован в Бургосе. Кастильская знать массово переходила на сторону нового короля, и к началу июня Педро Жестокий был вынужден бежать из своей страны в Португалию. Успешные действия бретонского полководца не на шутку обеспокоили принца Аквитанского. Он предпочёл бы затяжную борьбу двух претендентов, переходящую в войну на истощение. В этом случае Кастилия надолго теряла значение в качестве независимого полюса силы. Но угроза того, что соседская держава получит откровенно профранцузскую ориентацию, во многом способствовала быстрой трансформации формального англо-кастильского альянса в реальный.