Черный Принц

«Охранная грамота, выданная принцем Аквитанским Гастону Фебу. Эдуард, старший сын короля Англии, принц Аквитанский и Уэльский, герцог Корнуоллский и граф Честерский, всем, кому настоящая грамота будет представлена. Знайте, что по важному и неотложному делу мы послали за нашим дражайшим и верным кузеном графом де Фуа, дабы он прибыл к нам в Ангулем или Перигё в грядущем сентябре сего года. Для этого наш упомянутый кузен получил настоящую охранную грамоту на него самого и на всех людей, входящих в его свиту, числом до двухсот всадников со всем их имуществом, вещами и доспехами. Он должен прибыть и проживать безопасно на территории нашего упомянутого княжества Аквитания, а затем вернуться к себе свободно со всеми остальными в течение вышеуказанного месяца. А мы по нашей доброй воле обещаем за нас и всех остальных — тем прибывающим, проживающим и отбывающим не чинить никакого зла и препятствий, но доставлять все возможные удовольствия, кто бы с ним не пришёл»⁹.

Однако вскоре принц получил ответ от графа де Фуа. Тот заявил, что повредил ногу и никак прибыть по требованию Эдуарда не может:

«Моему дражайшему и грознейшему господину монсеньору принцу Аквитанскому и Уэльскому. Мой дражайший и грознейший господин, я получил ваши дружеские письма и виделся с вашим посланником Тома Флораком. Я получил приказ, который вы прислали со своим посланцем, чтобы я прибыл к вам как можно скорее. Знайте же, мой дражайший господин, что моя нога почти зажила, хвала Господу. И, монсеньор, я прибуду к вам, если Бог даст, в течение месяца сентября в Ангулем или Перигё — где вы будете находиться. И пусть в середине сентября прибудут туда же монсеньор Тома, ваш сенешаль, и монсеньор Жакме д’Одеби[91]. Если же, как я слышал, господин Жакме болен, а сенешаль занят вашими делами, как передал мне ваш посланник Тома, то пришлите, пожалуйста, мне с одним из этих рыцарей вашу охранную грамоту на срок, достаточный для приезда и возвращения. И пожалуйста, монсеньор, пока я следую к вам, прикажите привести собак Чандоса, а также и всех других, которые у вас есть, ибо я продемонстрирую кое-что из моих умений. Монсеньор, если я что-то могу для вас сделать, то приказывайте мне, ибо я исполню всё, что в моих силах, да защитит вас Святой Дух»¹⁰.

Естественно, что Эдуард Вудстокский не очень-то обрадовался этой велеречивой отписке, поскольку знал из заслуживавших всяческого доверия источников, что граф де Фуа вполне способен путешествовать. Более того, он был рассержен нарочито фамильярным тоном письма и особенно нахальной просьбой касательно того, чтобы высшие сановники Аквитании сэр Томас Фелтон и сэр Джеймс Одли выехали к нему навстречу. Дополнительно к этому принца вывела из себя просьба привести собак Чандоса для демонстрации графских талантов. Впрочем, конкретно по этому поводу Эдуард негодовал зря. Гастон Феб действительно был искуснейшим охотником своего времени и даже написал знаменитую «Книгу охоты», которая позже легла в основу книги «Мастер игры», автором-переводчиком которой стал племянник принца Эдуард, герцог Йоркский[92].

Но Эдуард Вудстокский вполне ожидаемо вникать в эти нюансы не стал и раздражённо написал в ответ зарвавшемуся сеньору, нарочито делая акцент на титулах и должностях упоминаемых персон:

«Эдуард, старший сын благородного короля Англии, принц Аквитанский нашему дражайшему и верному кузену графу де Фуа — привет. Вы писали нам, что из-за своей болезни не можете прибыть к нам, как обещали нашим рыцарям Жакме д’Одли, сенешалю Аквитании, и Стефану Косингтону, а также мастеру Жану Риво, нашему советнику. Затем вы обещали в ваших письмах и говорили нашему упомянутому сенешалю в присутствии упомянутого Жакме, что в течение восьми дней после того, как ваша нога будет излечена, прибудете к нам в Бордо... или в Ангулем в сентябре. Посему мы выдали наши патентные грамоты и охранные грамоты, чтобы вы могли прибыть к нам в Ангулем или в Перигё, провести там некоторое время и вернуться в течение месяца сентября. Это сказано в наших грамотах, которые мы послали вам с нашим посланником Тома Флораком, и которые были вами получены. Мы даём вам знать, что наше соглашение было и остаётся в силе, если только вы не нарушите сроков, обозначенных в наших указанных письмах и охранной грамоте, чтобы вы могли прибыть, провести тут некоторое время и вернуться в течение указанного месяца сентября без продления охранной грамоты. Явившись к нам и приведя с собой на этот срок столько рыцарей, сколько, как мы знаем, у вас есть... вы сможете вернуться назад в конце этого месяца, чему свидетельством грамоты, которые вы получили от упомянутого Тома... И мы немало удивлены, что вы столь сильно задерживаетесь, поскольку, да будет вам известно, мы имеем донесения от достойных доверия людей, от нашего упомянутого сенешаля и от Жакме — наших рыцарей, — что вы пребывали и пребываете в таком состоянии, что вполне можете ходить и способны отправиться к нам. Дражайший и верный кузен, да хранит вас Господь»¹¹.