Черный Принц

Первым и самым естественным шагом Эдуарда Вудстокского стало установление нового налога, который помог бы ему хотя бы частично заткнуть финансовую брешь, которая грозила изрядно проредить его личные доходы. Принцу удалось без особого сопротивления ввести фуаж или подымную подать, причём установить её на очень высокой планке в 25 су или один золотой гиенец[88] с очага. На большей части территорий, подпавших под юрисдикцию англичан, фуаж не вызвал активного противодействия, хотя обнаружилась пара очагов недовольства. Резко воспротивился налогу Жан д’Арманьяк, который не позволил взимать его в графстве Родез, сославшись на древние привилегии этой земли. А город Ажен, хотя и согласился платить, но потребовал отдельную хартию с гарантиями, что подымная подать не станет прецедентом для введения новых налогов.

Эдуард не ленился объезжать свои владения раз за разом, чтобы из первых уст узнавать о причинах недовольства своих подданных и по возможности тут же на месте устранять его источник. С этой целью принц побывал в Лиможе, Перигё и Ла-Реоле. Естественно, в первую очередь его заботили отношения с местным дворянством, духовенством и влиятельными горожанами, а не с тёмной массой простолюдинов, на долю которых выпадали самые тяжёлые страдания. Его задачей было обретение военной и финансовой поддержки высших сословий Аквитании. Их лояльность становилась жизненно необходимой, поскольку политическая ситуация у границ подконтрольной англичанам территории, как и в остальных французских землях, начала коренным образом изменяться. Одной из причин этого стала смерть короля Жана II, в общем и целом разделявшего взгляды обоих Эдуардов на вопросы войны, мира и нерушимости феодальных обязательств. На трон Франции взошёл его старший сын Шарль V. В отличие от отца, он не был столь толерантен по отношению к Англии и не так уважал принципы космополитичности, всё ещё распространённые в рыцарском сословии. Новый король однозначно рассматривал англичан как опаснейших врагов и действовал соответственно, считая, что в борьбе с ними все средства хороши. Шарль V понимал, что прочного мира между двумя королевствами не будет до тех пор, пока одно из них не восторжествует над другим, а становиться марионеткой в руках английских королей он не желал.

Открытому бою Шарль предпочитал дипломатические козни и хитрость, поскольку прекрасно владел этими инструментами. Уже спустя несколько месяцев после его вступления на трон в английских континентальных владениях активизировались сторонники Франции. Вскоре шпионы Эдуарда Вудстокского донесли ему об интригах, которые плели французский король с Гастоном Фебом, графом де Фуа, и Шарлем Злым, королём Наварры. Они пересказали подслушанный разговор, состоявшийся уже после принесения графом оммажа принцу. Гастон Феб рассказывал Шарлю Злому, что секретарь французского короля по секрету сообщил ему о намерениях своего господина объявить войну англичанам, как только будут освобождены последние остававшиеся в Англии заложники. Также граф де Фуа заявил, что Шарль V предложил ему наместничество в Лангедоке, а посему он обдумывает, как передать земли, за которые был принесён оммаж, своему сыну — чтобы не возникло противоречий в феодальных обязательствах, данных двум враждовавшим между собой сюзеренам. Параллельно с откровенным подкупом Гастона Феба король Франции пытался склонить на свою сторону второго видного магната Лангедока Арно-Аманье д’Альбре, а помимо заключения союза с королём Наварры он стремился к альянсу с Кастилией.

Эдуард Вудстокский тоже не спал, и ему также удалось добиться кое-каких успехов на этом сомнительном для воина поприще. Он умудрился заручиться поддержкой Жана д’Арманьяка — того самого, который устраивал рейды на английскую территорию, пытался оказать сопротивление англо-гасконским шевоше, и наотрез отказывался платить подымную подать после того, как его владения по договору Бретиньи попали под юрисдикцию англичан. Принц ссудил ему деньги на выкуп из плена, в котором д’Арманьяк оказался в 1362 году, потерпев поражение в междоусобной войне с Гастоном де Фуа.

Несмотря на то, что Шарль V больше полагался на дипломатические методы, он отнюдь не собирался отказываться от чисто военных предприятий. Более того, король нашёл военачальника, который разделял его взгляды на тактику и стратегию борьбы с англичанами — Бертрана дю Геклена. Если отбросить все преувеличения, которые возникли по большей части из-за пристрастного отношения к дю Геклену его биографов, то этот бретонец действительно провёл к тому времени ряд успешных кампаний против так называемых «вольных отрядов» — банд рутьеров, разорявших Францию в течение последнего десятилетия. Войска под его командованием смогли также нанести в мае 1364 года поражение наваррско-гасконской армии при Кошереле и взять в плен одного из самых деятельных сторонников англичан Жана де Грайи, капталя де Бюша. Кстати, именно это поражение вынудило Шарля Наваррского заключить мирный договор с Шарлем Французским.