Черный Принц

Отступавшая баталия вернулась к исходным позициям без командира: рыцари, которым было поручено защищать дофина, то ли по приказу короля, то ли по собственной инициативе ускакали с ним в направлении Шовиньи. С одной стороны, удаление наследника трона с поля боя могло показаться мудрой предосторожностью, однако это действие не очень-то соответствовало рыцарским идеалам, да и военной целесообразности — момент был выбран не самый удачный. Исчезновение дофина нанесло сильный удар по боевому духу французов: вторая баталия во главе с герцогом Орлеанским вместо того, чтобы в свою очередь идти в атаку на врага, в панике отступила. Причины такого странного поведения герцога неясны. Официально после битвы было объявлено, что он-де получил приказ об отступлении от короля. Однако поверил этому объяснению только придворный хронист из Сен-Дени. А в более поздних работах приводилась другая, малоуважительная причина: «Затем король спешился, как и все, кто был в его баталии. Но когда остальная французская армия увидела это, то все подумали, что король убит, и побежали. И первым отступил герцог Орлеанский, брат короля, а потом сыновья короля — а именно, его старший сын Шарль, герцог Нормандский, Луи, герцог Анжуйский[74], и Жан, граф де Пуатье, с войсками, оставив королевскую баталию, против которой принц Уэльский обратил всю свою военную мощь, и таким образом неожиданно получил победу»⁶¹.

Впрочем, не только потомки осуждали поведение французских принцев. Современник событий Маттео Виллани, продолжая хронику брата, также не пожалел для них резких слов: «У дофина Вьеннского и герцога Орлеанского было свыше пяти тысяч всадников, в то время как у короля в его баталии было шесть тысяч. Они всё ещё находились в первых двух линиях, эти негодяи и трусы, имея в два раза больше отдохнувших рыцарей и баронов, чем их враги, уставшие после двух схваток и страшившиеся продолжения боя. Ещё можно было выиграть битву, но у них не было мужества противостоять неприятелю. Они позорно бросили короля, который был с ними на поле боя, и других французских баронов. Вместо того, чтобы вернуться и сражаться рядом с королём, даже не преследуемые врагом они бежали с поля боя в Париж, бросив своего отца и братьев в тяжёлой битве. Они заслужили не чести, а суровой кары, если над ними ещё властно правосудие»⁶².

В оправдание этого необъяснимого манёвра приводятся такие аргументы, как нежелание гордых французских рыцарей сражаться пешими, или говорится о сложности поддержания эффективной коммуникации между частями армии. Так или иначе, но король Жан II со своей третьей баталией двинулся на позиции англо-гасконской армии без поддержки сыновей. Некоторое замешательство, возникшее в рядах французов из-за отступления герцога Орлеанского, дало англичанам небольшую передышку и позволило перегруппироваться. Однако они были утомлены схваткой, а наступавшие на них войска были свежими.

При виде приближающегося врага Эдуард Вудстокский приказал капталю де Бюшу взять 60 латников и 100 конных лучников, зайти французам в тыл и развернуть штандарт с крестом святого Георгия в знак того, что он достиг намеченной позиции. В ожидании сигнала англичане сдерживали атакующую королевскую баталию, которой удалось дойти до их фронта без больших потерь. Но как только капталь завершил свой манёвр, обогнув левый фланг неприятеля с северо-востока, взревели трубы, и латники принца во главе с сэром Джеймсом Одли ринулись в атаку, остановив наступление. Одновременно в тыл французам ударил отряд капталя де Бюша.

После долгого и яростного боя французы были отброшены к реке. Если верить более поздней традиции, битва закончилась на Александровом поле между Миоссоном и деревушкой Ле-Борд. Здесь во второй половине дня телохранители короля были окончательно разбиты. Именно тут пал Жоффруа де Шарни, до последнего защищавший короля. Сам Жан II сдался либо Дени де Морбеку, рыцарю из Артуа, либо Бернару де Труа, гасконскому рыцарю. Похоже, что в суматохе битвы де Морбек потерял своего пленника, который был вторично пленён де Труа. Чьи притязания имели под собой больше оснований, принц так и не смог решить, поэтому ежегодным пенсионом были вознаграждены оба рыцаря. Среди пленников оказались также четырнадцатилетний принц Филипп[75] и множество знатных дворян.

* * *

Англичане и гасконцы преследовали бегущих французов до самых ворот Пуатье. Затем по традиции победители обосновались на ночь в лагере побеждённых. В нём было найдено большое количество драгоценностей — так, Эдуард Вудстокский впоследствии приобрёл для себя за восемь фунтов 12 шиллингов шесть пенсов серебряный корабль или неф, предназначенный для украшения стола короля Жана II, а также его корону и знаки отличия рыцаря ордена Звезды. Кроме того, англичанам досталось много провианта, от недостатка которого они страдали последнее время. Принц устроил пир для своих приближённых и пленных французских дворян: