Черный Принц

«Теперь из-за вас, вырождающиеся французские солдаты, мы выставлены на посмешище перед всеми, и пересуды звучат о нас ежедневно. Ибо как не посмеяться над французами, которые за время долгого мира привыкли быть столь сильными, насмехающимися надо всеми, и которые теперь пали столь низко, что в самом центре королевства позволили пленить своего короля, храбро сражавшегося за мир и свободу своего королевства? Как же не издеваться над французами, позволившими небольшой горстке врагов увести короля из самого сердца королевства в плен на край света?»⁶⁵

Уж если поражение так проняло смиренного монаха, то можно себе представить, что творилось на душе у остального населения Франции.

* * *

Французам было нанесено тяжелейшее и унизительнейшее поражение. Ничего сверхъестественного в этом не было — побеждает тот, кто делает меньше ошибок. В данном случае в полном соответствии с этим правилом победителем оказался Эдуард Вудстокский. Безрассудные атаки д’Одреема и де Клермона привели к нарушению генерального плана и к потере двух отрядов кавалерии и двух маршалов в самом начале сражения. Численное преимущество французов было практически сведено на нет тем, что в атаках каждый раз участвовала лишь небольшая часть их войска. У англо-гасконской армии было время, чтобы укрепить позиции, а французам пришлось атаковать с ходу, хотя лучники оказались не столь эффективны против спешенных латников, как против конных. Сыграла свою роль и более высокая дисциплинированность оборонявшихся. Так, имея в ближайшем тылу осёдланных коней, они раз за разом удерживались от преследования отступающего врага, что наверняка погубило бы их.

Королю Жану II не удалось наладить эффективную координацию действий и обеспечить надёжную связь между частями армии. На это наложилась неготовность дворян беспрекословно подчиняться приказам. Вступление в бой первой баталии без подтверждения успешного завершения первого этапа было бессмысленным и опасным. А уход с поля сражения второй баталии, какими бы причинами он не объяснялся, замечателен с любой точки зрения — как дисциплины, так и рыцарской чести.

Оперативное управление большими отрядами в бою представляло собой большую проблему в средние века. Приказы передавались сигналами труб, гонцами, или же криком. И то, и другое и третье расслышать в пылу схватки, да ещё через шлем было непросто. Столь же затруднительным для воина в бою могла стать расшифровка сигналов, подаваемых штандартами. Тем не менее, Эдуарду Вудстокскому и его командирам удалось справиться с этой задачей. Они находились в чуть более выгодном положении, поскольку большую часть времени стояли на месте, но сохранили способность импровизировать в разгар сражения и добиться понимания приказов, порой неожиданных, своими войсками.

Конечно, весомый вклад в победу помимо принца внесли его советники. Однако и у французского короля не было недостатка в опытных командирах — тем не менее для них всё обернулось весьма печально. Так что нет никаких оснований умалять заслуги Эдуарда Вудстокского в победе, которой увенчалось первое крупное сражение, где он в полном объёме нёс бремя главнокомандующего.

Впрочем, сам принц имел право скромничать сколько душе угодно. Так, почти всё письмо, написанное им 22 октября 1356 года мэру, олдерменам и горожанам Лондона, он заполнил подробным отчётом о действиях армии в дни, предшествовавшие битве, а также описаниями долгих и бесплодных переговоров с кардиналом де Талейраном-Перигором. Самому сражению он уделил всего несколько строк: «Битва состоялась в канун дня святого Матфея, и враг, хвала Господу, был разбит, а король и его сын были взяты в плен, как и множество прочих взяты в плен или убиты. И когда наш возлюбленный друг бакалавр сэр Нил Лоринг, наш камергер, доставит вам эти письма, то, будучи полностью в курсе всех событий, он расскажет более полно обо всём, что мы тут написать не смогли, но вы хотели бы узнать»⁶⁶.

Другими словами, Эдуард намекал, что победу над превосходящими по численности силами неприятеля ему удалось одержать благодаря Божьей помощи. Ещё более прямо он высказал эту мысль в письме Реджинальду Брайану епископу Вустерскому: «Ваше преосвященство и возлюбленный наш друг! Мы благодарим вас за то, что вы, как мы слышали, неустанно молились Господу за наш успех и за успех наших дел. И мы все уверены, что благодаря вашему благочестию и молитвам Господь поддерживал нас во всех наших начинаниях»⁶⁷.

На следующий день после битвы принц приказал перенести лагерь к деревне Рош-Премари-Андилье, расположенной в пяти километрах к юго-западу от поля битвы. Здесь армия выстроилась для марша, огромная добыча из разграбленного французского стана была погружена в обозные телеги, к пленникам приставлена надёжная охрана. Эдуард Вудстокский отправил гонцов: Томаса Реда с изложением своих дальнейших планов к герцогу Ланкастерскому, а Джеффри Хеймлина с накидкой и шлемом короля Жана II в качестве убедительного свидетельства одержанной победы — в Лондон.