Черный Рассвет

Все вы. Оставьте меня с этим. Я борюсь с ним как могу. — Ее глаза медленно закрылись, затем снова открылись. — Ключи. Ключи находятся в черном ящике в моем столе. Возьмите их. — Ей было больно независимо от того, что она делала — даже Клэр видела это — но она даже улыбнулась, немного, через боль. — Я не хочу причинять своим друзьям боль. Оливер пытался защитить вас, вы должны знать это.

— Ох, моя дорогая, — сказал Мирнин и сморгнул слезы. — Амелия, держитесь. Вы должны держаться. Я вернусь, и мы найдем способ остановить это.

— Нет, — сказала она. — Не возвращайтесь. Никогда не возвращайтесь, Мирнин. Или вы будете моим. — Она внезапно посмотрела на Клэр, и воздействие заставило Клэр остро и болезненно вздохнуть. — Я буду помнить твой вкус. Не позволяй мне снова находиться так близко.

Это было явное, пугающее предупреждение, и Клэр отнеслась к нему серьезно. Она видела, что также сделал и Мирнин.

Но Оливер должен был отвести это домой.

— Если вы действительно вернетесь, — сказал он, — я убью вас прежде, чем она получит вас.

Это был бы добрый поступок с моей стороны.

Мирнин покачал головой.

— Она получит сначала тебя, и ты знаешь это.

— Это не так легко. — Оливер открыл дверь для них, и его глаза задержались на Клэр, затем остановились на Мирнине. — Вы должны известить всех людей.

Тогда он позволил двери захлопнуться позади их.

— Позволь мне посмотреть, — сказал Мирнин во внезапной тишине приемной, и она поняла, что он спрашивал про ее руку. Она развернула ее, протянула к нему и вздрогнула, поскольку его холодные пальцы коснулись ее горячих, окровавленных. — Они опухли немного, но это хорошо. Твое тело борется с инфекцией. Ты будешь в порядке. — Он убрал руку с пятном крови и посмотрел на него, затем вздохнул и вытер его полотенцем. — Это большая трата.

— Что, кровь?

— Конечно, нет. — Вздохнул он. — Амелия. Мы не должны видеть ее такой, как раз в эти сложные времена.

Он в быстром темпе вышел из зала; Клэр мрачно тащилась вперед, что для нее было принудительной аэробной разминкой, и задалась вопросом, могла ли она чувствовать руку лучше, если бы просто ударила его. Он был до сих пор впереди, она почти не замечала, какие повороты он совершал; это здание, как она всегда предполагала, было какое-то перевернутое.

Не было никаких табличек, никаких имен на дверях, просто дорогие родовые картины. Она предположила, что, если бы она могла отличать один пейзаж старых мастеров от другого, она знала бы свой круговой путь, но ее мозг действительно не запоминал путь.

— Помедленнее! — наконец закричала она, поскольку Мирнин исчез за поворотом отдаленного угла. Она устала, шаткая и раздражительная, и ушибы, определенно, давали о себе знать. Она также страдала от горячей точечной головной боли, формирующейся в центре лба.

Голова Мирнина опять показалась за углом — только его голова — под очень странным углом, чтобы сказать:

— О, поспеши! — и затем он исчез.

Если бы Клэр имела привычку проклинать, скажем, как Шейн, то она опалила бы ковер.

Вместо этого она просто сжала зубы и тяжело двинулась быстрее.

Офис Амелии, без обычного дополнения охранников, был на полпути к следующему коридору, где она увидела Мирнина в процессе открывания двери ударом ноги.

Потребовалось несколько попыток, которые, должно быть, означали, что Амелия построила свою безопасность против вампиров, не людей — действительно разумно. Прежде чем Клэр достигла его, Мирнин победил замки и тяжелую деревянную дверь, открытую и расколотую.

— Чем быстрее, тем лучше, — сказал он. — Учитывая, что ее охранники не полностью на дежурстве, и они могут не оценить, что я принял страшные меры даже с разрешения. Ты знаешь, что, в конце концов, они должны будут установить двери.

Он закрыл внутреннюю дверь святилища изнутри, распахнутую ударом ноги, несколькими более сильными ударами, и к тому времени, когда Клэр добралась туда, он был за столом, роясь в открытом ящике, доставая оттуда черный ящичек.

Мирнин зашипел и в удивлении уронил его на рабочий стол. Его пальцы выглядели обожженными — фактически, от них исходил слабый дымок, испаряющийся от них. Но это был черный ящик, не…

Клэр попыталась поднять его. Он был очень тяжелым. Когда она поцарапала его ногтем, под очищенной краской показался яркий металл.

Серебро.

— Закрыт, — сказала она. — У тебя есть ключ?

— Херувим, я похож на того, у кого есть какие-либо ключи к чему-нибудь в этой комнате?

Двери, которые я просто выбил, думаю, приводят доводы против этого. Здесь. — Он схватил нож для писем — сталь, не серебро — и установил его напротив замка. — Держи коробку.

Она сделала, как он сказал, и он резко врезал нож для писем в нижнюю часть замка и сломал его. Клэр отложила шарнирную крышку и сказала:

— О, нет.

Поскольку там были буквально десятки ключей и ни один из них не был маркирован. Они были разноцветными, но это ничего не значило для нее и, она могла сказать, для Мирнина тоже. Он покачал головой и сказал: