Черный рассвет (original mix)

– Единственные специалисты, которые могли ему помочь в этом плане, – менты. Взяли бы его с этим дерьмом на кармане, и поехал бы он на несколько лет варежки шить, – с сарказмом ответил я.

– Я надеюсь, что ты не куришь этот «паис»? А то вид у тебя какой-то странный, замученный слишком.

– Спайс, а не паис. За кого ты меня принимаешь? Я что, по-твоему, совсем больной? Просто в последние дни я устал от этих разговоров по поводу Лобанова. Что толку об этом судачить, если его все равно не вернуть уже. Побыстрее бы уже его отпели и забыли эту ситуацию, – раздраженно произнес я хриплым голосом и начал чесать лицо.

– Откуда в тебе столько злобы появилось? Это же твой друг, а ты так пренебрежительно об этом говоришь.

– Все, я не хочу больше об этом говорить! Надоело мне! И без того проблем хватает, – с каким-то презрением сказал я, продолжая расчесывать лицо.

– Почему ты все время чешешься?

– Не знаю, может, раздражение какое? Кстати, хотел спросить, а его отпевать будут? Вроде как суицидников не отпевают же? Ты в этом разбираешься, поясни мне.

– Я по этому поводу разговаривала с отцом Александром по просьбе матери Ильи, и он мне сказал, что вообще-то самоубийц не отпевают. Но тут не совсем стандартный случай, потому что Илья мог находиться под воздействием наркотиков и не отдавал полностью отчета в своих действиях, поэтому требует более внимательного рассмотрения. В общем, он сказал, что поинтересуется об этом у архиерея, и если тот благословит его на это дело, то он сможет провести обряд. Кстати, ты пойдешь завтра на похороны?

– А куда мне деваться? Там будет вся наша группа, и даже Алиса придет с отцом, который просил по возможности прийти всех, чтобы типа поддержать Илюхину мать, но, естественно, тем, кто явится, больше надо «светануть» перед деканом и показать, какие они исполнительные, чтобы заработать себе дополнительные очки в его глазах! Гребаные жополизы! – с отвращением выпалил я и пошел к себе в комнату.

– Добрее надо быть, сынок, – напоследок произнесла мама.

Я зашел к себе в комнату и завалился на кровать. Завтра должны были состояться похороны, и меньше всего мне хотелось на них присутствовать. Я не мог видеть, как убивается Илюхина мать, и испытывать вину за то, что случилось с ее сыном. Ведь в глубине души я прекрасно понимал, что смерть Илюхи непосредственно касалась меня и тех событий, в которых я принимал участие. Хоть я и пытался всяческими способами объяснить себе, что все произошедшее не имеет отношения ко мне и является скорее чистой случайностью, но что-то свербело внутри, даже несмотря на действие героина. И все-таки утешал один факт, что во внутреннем кармане куртки лежит шприц с раствором светло-коричневого цвета, который я так предусмотрительно приберег на завтра…

***

Утро. Я открыл глаза и понял, что мама уже ушла. Взяв в руки телефон, увидел два пропущенных вызова от нее и один от Колючего. Мне не хотелось никому перезванивать и общаться, так как настроение было скверное. Чтобы хоть как-то взбодриться, я пошел в душ, потом отправился на кухню и заварил себе крепкий кофе. Затем достал из куртки «заряженную инсулинку», взял кусок провода из тумбочки, сел на край кухонного уголка и обмотал себе руку чуть выше локтя. Ощутив заветный приход и почувствовав этот приторно-тошнотворный вкус во рту, который не спутаешь ни с чем другим, я открыл балконную дверь и закурил сигарету. Просидев так минут пятнадцать, допив кофе и вяло почесывая нос, я все-таки заставил себя собираться на похороны. Зазвонил телефон:

– Ну ты где есть? – возмущенно заговорил Колючий.

– Собираюсь выходить только.

– Ты прикалываешься? Мы уже стоим практически всей группой возле морга, включая декана и твою Алису.

– Я буду в течение получаса. Сейчас вызову такси и прилечу, – медленно проговорил я.

– Давай не тяни!

После нашего короткого разговора я сразу же вызвал такси и начал одеваться. И спустя полчаса уже был там.

Поначалу я не мог найти здание морга, которое располагалось на территории районной больницы, и стал интересоваться у охранников и медперсонала, встреченного мне на пути. Затем я увидел Свету и Вику, которые стояли возле входа в морг. Вика курила.

– Привет, девчонки! А вы чего здесь стоите?

– Вике не по себе, – сказала Света, – там очень сложно находиться.

– Не знал, что ты куришь, Вик.

– Я не курю, – ответила она дрожащим голосом, и я понял, что это произошло из-за похорон.