Черный рассвет (original mix)

– Когда же это наконец-то закончится? – в голос произнес я и сжал кулаки. Теперь мама была обо всем в курсе, и этого я боялся больше всего на свете. Я начал думать о том, что ей сказать по поводу всей этой ситуации. Конечно, это было фиаско – сокрушительное поражение в игре под названием Жизнь. Наверное, самым правильным в тот момент было бы сказать маме всю правду, но при мысли об этом я испытывал настоящий ужас. Наркотики, подставные фирмы, деньги на операцию, смерть Илюхи, отчисление из вуза – и это еще не полный список моих «достижений» за последний год. К тому же, думать обо всем мне мешала сильная головная боль, и в итоге я попросил у медсестры что-нибудь для сна.

– Ну и что мы будем делать теперь со всем этим? – устало спросила мама, когда пришла, и я рассказал ей только про отчисление из вуза и про то, что расстался с Алисой, выставив себя жертвой неразделенной любви, из-за чего якобы и употребил наркотик в тот день, надеясь, что это вызовет чувство жалости и сострадания ко мне.

– Судя по всему, придется идти в армию весной, а там уже посмотрим.

– В армию он собрался, – с ухмылкой произнесла мама. – А ты в курсе, что у тебя гепатит С? – И, опустив голову, она заплакала.

От этой новости холодный пот пробежал у меня по спине. Когда кажется, что хуже быть уже ничего не может, и ты, поверженный, лежишь в полусознательном состоянии, думая о том, что уже проще, чтобы тебя добили, чем выкарабкиваться из всего этого дерьма, – то прилетает последний, карающий удар, который и добивает тебя. В тот момент я даже испытал какое-то презрение и отвращение к этому сердобольному водиле автобуса, который якобы спас мне жизнь. Наверное, сейчас доволен собой, рассказывая в кругу семьи, друзей или коллег, как спас никчемного, жалкого наркомана, который подыхал от передоза среди мусора. Конечно, его не покажут по новостям, ведь он спас не тонущего ребенка или старика из пожара. А кто его просил об этом? С чего он взял, что мне нужна такая жизнь после его спасения? Может, я вообще хотел вмазаться «золотым уколом»? Почему вообще сложилось так, что жизнь принято считать даром? Может, жизнь – это, наоборот, проклятие, где ты обречен испытывать боль и страдания на всем ее протяжении, а смерть является единственным выходом и спасением? Но тот, кто наделил нас этим «даром», позаботился и о том, чтобы мы не могли так просто от него избавиться и вкусили всю прелесть его «доброты» и «щедрости» в бесконечных страданиях и муках. Для этого он вдохнул в нас страх – леденящий душу ужас перед смертью, которую так опрометчиво изображают в образе старухи с косой с ужасающей гримасой, от которой веет холодом. Может, в действительности смерть прекрасна и выглядит как привлекательная девушка в легком летнем платье, с точеной фигуркой и длинными, стройными ногами, пахнущая свежим дождем и полевыми цветами, которая босиком ведет тебя за руку по зеленому лугу в настоящую счастливую и свободную жизнь. Может быть, смерть и есть настоящий дар? Но чтобы встретиться с ней, необходимо мужество. Мужество для преодоления этого самого противного, унизительного и парализующего тело, разум и дух чувства – страха. И этого самого мужества у меня, к сожалению, не было.

Такие мысли посетили меня, пока мама плакала, потому что у меня не было подходящих в этот момент слов, чтобы утешить ее, хотя тогда мне хотелось этого больше всего на свете. Поэтому я просто молчал и размышлял. Наконец решился заговорить:

– Может, это какая-то ошибка?

– Мне врач сказала буквально перед тем, как я зашла сюда. По-видимому, результаты анализов только пришли.

– И что, с этим не берут в армию?

– Не берут. Получается, ты уже давно колешься? – с каким-то отчаянием спросила она.

– Нет. Пару месяцев где-то, – соврал я.

– Алиса из-за этого с тобой рассталась?

– Из-за этого тоже.

– Я до конца не хотела в это верить, хотя, конечно же, видела, как с тобой происходит что-то не то. Чувствовала. Но не хотела вмешиваться, а зря.

– Прости меня. Мне просто было очень плохо, и я не знал, как заглушить эту боль.

– Что толку от этого? У тебя уже в организме вирус, который медленно убивает тебя. А заодно и меня.

Эти слова отразились новой болью в голове. Дальше мама продолжала высказывать мне свои чувства и мысли по этому поводу. И мне становилось только хуже, но самое противное было то, что я не мог уйти от этого разговора, который назревал уже на протяжении долгого периода времени. В конце концов я попросил ее остановиться, так как мне становилось хуже от гнетущего и давящего чувства вины. Но напоследок она сказала:

– Я заплатила денег врачу, чтобы тебя не ставили на наркологический учет в диспансер.

– Зачем? И много ли?

– Достаточно для того, чтобы ты смог устроиться на нормальную работу и наконец-то перестать заниматься непонятно чем. А если тебя поставят на учет, то никто на нормальную работу тебя не возьмет. Никому не нужны наркоманы в наше время. Поэтому в медкарте тебе поставят только сотрясение мозга, ну и гепатит, конечно же.

– Спасибо тебе. Но у меня уже есть работа в клубе.