Черный сапфир

Но она должна сделать это сама, добровольно. Потому что захочет, а не по принуждению. Каким бы засранцем не был Алый Арлекин, он не насильник.

— Мы сделаем пару снимков, и все. Обещаю, что не буду давать волю рукам.

Эдвард задал объективу место для съемки, проверил ракурс и снова поманил Ами. Она медленно пошла вперед, недоверчиво поглядывая на Эда. Потом все же села рядом и позволила себя обнять.

Такая маленькая и хрупкая, с гладкой, шелковистой кожей, она едва уловимо пахла цветами и морским ветром.

Щелк-щелк-щелк. Голограф не прекращал делать снимки, подбирая подходящий ракурс.

Эдвард потянул Ами вниз, заставляя лечь на кровать. Девушка покорно принимала его показушные ласки, даже положила руки на плечи и сама поцеловала. Легко и невесомо, но настолько возбуждающе, что Эд почувствовал, как теряет голову.

Щелк-щелк-щелк.

Как же отвлекает этот звук!

Эдвард нащупал голограф и выключил его. Дальнейшее общественности знать не нужно.

***

Эдвард уже сгорал от нетерпения, предвкушая то, что должно случиться дальше. Робкие прикосновения Ами и близость ее тела сводили его с ума, лишали воли и способности себя контролировать.

Такая потрясающая. И только его. Это будет один из самых знаменитых подвигов Алого Арлекина. И уж точно — самый приятный.

Эд положил руку на талию Ами и медленно повел вверх, задирая майку и подбираясь к груди. Еще немного и он прикоснется к этим изящным холмикам, сожмет их…

— Прекратите! — Ами оттолкнула его и резко села, одергивая вниз майку. — Я не буду позировать обнаженной для ваших снимков. У всего есть предел!

Что? Какие снимки? О чем она говорит? Кровь стучала в висках, руки бессильно сжимали еще теплое покрывало, на котором мгновение назад лежала такая желанная девушка.

Нет! Он не согласен отказываться от удовольствия!

Эдвард потянулся к Ами, но та побледнела, вскочила с кровати и отбежала в другой конец комнаты, поближе к выходу.

БЧР ему в наложницы! Они же договаривались сделать несколько снимков, а Эд, как последний ублюдок, распустил руки!

Он слез с кровати, подошел к столу и вытащил из ящика упаковку таблеток. Регулятор гормонов. Незаменимая вещь, если много времени проводишь в замкнутом пространстве без возможности должное время уделять сексу.

Во рту появился горьковато-мятный привкус, сердце ненадолго забилось еще сильнее, зато болезненное возбуждение сразу спало. Даже забившаяся в угол Ами уже не казалась такой привлекательной и желанной.

Кому он врет? Казалась. Чтобы не ценить красоту Черного Сапфира нужно быть либо геем, либо импотентом. А лучше — геем-импотентом, исповедующим какую-нибудь особенно строгую к телесным удовольствиям религию. И то, вряд ли поможет.

— Все, все, я в норме. Прости за мое поведение, — он примирительно поднял руки вверх.

Ами смотрела на него, как новобранцы в армии, но затем сделала пару робких шагов и села в кресло.

— Нужно предупреждать о своих желаниях, — ответила она твердо. — То, что я должна была стать наложницей императора не делает меня распутной женщиной.

Эд рассеянно кивнул и забросил в рот еще одну таблетку. На всякий случай. Вслух признаваться не стоит, но где-то в глубине души он все же думал, что Ами проще смотрит на эту сторону отношений. Но нет, так нет. Он потерпит. Трофей тем ценнее, чем сложнее было его добыть.

— Есть хочешь? — Эд поднял с пола рубашку и, дождавшись кивка Ами, побрел в сторону кухни, — особенных изысков у меня нет, нужно идти в столовую, но пока что у нас с тобой горячий секс.

Кстати о сексе. Эдвард вернулся в спальную зону, отыскал голограф и выложил несколько особенно удачных снимков в инфосеть. Он надеялся, что кто-нибудь из местных распространит свидетельства его подвига за пределы Парадиза.

Император должен знать своих врагов в лицо.

***

Эдвард сделал несколько бутербродов и развел в двух чашках концентрат «натуральный кофе со сливами животного происхождения», после отнес получившийся ужин Ами.

За время его отсутствия девушка успела снова надеть свое нижнее «платье», хоть и несколько небрежно: наряд держался на одном лишь поясе и постоянно съезжал с левого плеча, обнажая плечо с тонкой полоской белой бретельки.

Черные волосы укрыли всю спину Ами, взгляд опущен, губы подрагивают.

Она же наверняка напугана: совершенно одна, вдалеке от родных и привычного мира, в лапах одного из самых опасных (ну хорошо — просто известных) пиратов обитаемого космоса. Эдварду захотелось прижать к себе Ами и успокоить девушку.

— Я принес нам ужин. Поедите со мной?

Никакого ответа, только ссутулилась еще сильнее. Эдвард подошел к Ами, сел рядом и осторожно взял ее за руку. Девушка едва заметно дернулась, но отодвигаться не стала.

— Ами, посмотри на меня, пожалуйста.

Никакой реакции, лишь сдавленное всхлипывание.

— Прошу. Я не могу так разговаривать.

Полный отчаяния взгляд через мгновение ожег Эда. Два огромных бездонных сапфира и дрожащие капельки слез. И никакой надежды, никакого доверия.

— Я не плохой человек, поверь. И здесь тебе ничего не угрожает. Только говори со мной, ладно? Так легче понять друг друга.

И снова тишина.

— Ты хочешь побыть одна?