Черный снег вермахта

– Что ж, Вольфганг, – сказал он. – Можно сказать, ты заслужил легкую смерть.

И он одним движением вонзил свой нож в сердце немца. Тот дернулся один раз – и застыл. Все было кончено.

– Теперь можно и переодеться, – услышал Шубин голос своего напарника. – А то ты что-то заговорился с этим эсэсовцем. Пусти, я с него сапоги сниму…

Разведчики переоделись. Теперь надо было решить вопрос, как поступить с трупами. Шубин не хотел оставлять их здесь, на окраине села. В таком случае немцы быстро бы о них узнали, а узнав, постарались провести опознание тел. Таким образом, уже через пару дней вся немецкая армия в междуречье Днепра и Северского Донца знала бы, что группенфюрер Зандель и его водитель убиты, а на их машине ездят советские разведчики. Так что трупы надо было спрятать.

Стали искать проселок, по которому можно было бы уехать подальше от села – и еще дальше от трассы. Не без труда такой проселок нашли. А проехав по нему три километра, подъехали к глубокому оврагу. Сюда разведчики и сбросили тела своих врагов. Затем они развернулись и снова выехали на трассу. Здесь Мельник повернул направо и продолжил путь в сторону Запорожья.

Сидя на заднем сиденье «Мерседеса», Шубин вспоминал допрос эсэсовца Шольца. Казалось бы, допрос был проведен правильно, получены важные сведения. Но какая-то деталь мешала Шубину чувствовать, что все сделано правильно. Но какая именно, он не мог понять.

И вдруг Глеб понял: водитель ему врал. Группенфюрер Зандель не вез приказ «Ни шагу назад!». Если бы такой приказ был, о нем знала бы вся группа армий «Юг», о нем бы толковали солдаты на вокзале. И сам группенфюрер обязательно вез бы такой приказ в письменном виде. Между тем при нем не было никакой папки. Что это могло означать? Только одно: что распоряжение Манштейна надо было передать устно. А из этого следовал еще один вывод: что это распоряжение было тайным и строго секретным. Так какое секретное распоряжение вез пассажир «Мерседеса»? Этого Шубин не знал. А стало быть, он не мог включить информацию, полученную от водителя, в свою ежедневную сводку. Вполне возможно, эта информация была ложью, и немец на это и рассчитывал – что советский разведчик сообщит ее своему командованию. Поэтому, сделав еще одну остановку, Шубин передал в штаб короткое донесение. В нем он сообщил лишь о том, что они с Мельником едут в Запорожье, чтобы там, на месте, разобраться в ситуации.

Конечно, разведчики не могли знать, что в этот день, 5 февраля, на всем фронте от Белгорода до Славянска советские войска перешли в наступление. Части Воронежского фронта окружили Харьков и заперли в нем немецкую группировку «Ланц». Получалось, что Харьков стал для немцев чем-то вроде второго Сталинграда.

А танковая группа генерала Попова продолжила движение на юг и на рассвете освободила Славянск. При этом сообщения Шубина о появлении вблизи фронта эсэсовских частей генерал Попов воспринял очень серьезно. Еще серьезней он отнесся к сообщению о том, что эсэсовцы передвигаются как-то странно: кто-то на север, кто-то на юг. И он не стал совершать безоглядный рывок на Запорожье, как ему предлагали сделать в штабе Юго-Западного фронта. Генерал Ватутин хотел достичь Запорожья как можно скорее, не дожидаясь резервов, не дожидаясь отставшей пехоты. Вместо этого Маркиан Попов стал подтягивать отставшие резервы и дожидаться нового сообщения от своих разведчиков…

Глава 7

Ближе к полудню разведчики подъехали к Павлограду. Здесь поток машин стал гуще. Целые колонны тягачей, тянувших за собой орудия разных калибров, двигались на север. Шубин попросил Мельника ехать медленнее, чтобы он мог различить форму солдат, сидевших в кузове, и сосчитать сами машины.

– Смотри, какая сила у немцев еще в запасе есть, – сказал он Петру. – И вся эта техника прет на север. Правда, мы пока еще не видели танков, но я уверен, что и они нам встретятся.

– Да, не похоже, что у фрицев резервы закончились, – ответил Мельник. – Тогда непонятно, почему они от нас так драпают?

– Может быть, в Павлограде удастся что-то узнать, – предположил Шубин. – Город крупный, тут должно быть много войск…

– Войск-то, может, и много, – заметил на это Мельник. – Но как ты теперь будешь собирать сведения? Ведь не подойдешь же к какому-нибудь лейтенанту или капитану, чтобы поговорить с ним по душам. Ты теперь группенфюрер, важная шишка, тебе со всякой мелюзгой нельзя общаться. Да и мелюзга от тебя шарахаться будет. Ну и мне тоже не легче. Теперь нельзя просто подойти к солдатам, попросить огонька, поговорить «за жизнь». Как увидят мой черный мундир, от меня шарахаться будут.

– Да, определенные сложности имеются, – согласился Глеб. – И если бы нам с тобой в ателье предложили на выбор разные вражеские мундиры, мы бы, наверно, выбрали бы что-нибудь попроще. Но в нашем ателье, как ты знаешь, выбора не было. А насчет сбора сведений… Что-нибудь придумаем.