Чёрный снег: война и дети

Подпольщик и связной

Светлой памяти последнего молодогвардейца, капитана I ранга Василия Ивановича Левашова

Мы с Василием Левашовым
выступаем
           в Петродворце.
У него теперь что ни слово —
буря грозная на лице!
Он бывает взрывным не часто —
тих и скромен всегда на вид.
Краснодонская юность яростно
в каждом слове его горит!
Это жизни его вершина.
Остальное – равнинный путь.
Это – главный поступок в жизни.
Это прожитой жизни суть.
Я – редактор переизданья.
В свет выходит опять роман.
Так крылато его названье —
и девиз, и пароль всем нам!
Он для нас предисловье пишет
о друзьях своих боевых,
никого и ничто не забывший,
думу думает всё про них.
Память жжёт, а порой лютует.
Всё – с начала и до конца
он читателям растолкует
в самом центре
                Петродворца!
Просят выступить нас подольше…
Околдован зал
                    тишиной.
Он себя величает подпольщиком,
           про меня говорит:
                  «Мой связной!

»

…Сколько лет с тех пор миновало.

Опорочено всё кругом.
Никого из тех не осталось,
кто прославил на мир Краснодон.
Минул век с дня рожденья Фадеева.
Гибнут книг его тиражи.
«Молодая гвардия» где его?
Отыщи мне
                 и покажи!
Покорив нас отважной скромностью,
навсегда незаметно ушёл
делегат в наши дни краснодонцев,
      член
              РКРП[30]
                        Левашов.

Мне осталось

         навечно гордиться
этим верным знакомством
                       с ним.
К тем,
                  кто с нами,
я должен явиться
     в час назначенный
                   словом своим.

Подворный опрос 1946–1947 годов

Об этой акции известно очень мало. И в ходе Великой Отечественной войны, и особенно после неё возник большой разнобой в так называемых похоронках; некоторые из них шли исключительно через военкоматы, другие – прямо от командиров и штабных работников непосредственно семьям погибших; сперва в работе помогали медальоны (как пластмассовые, так и самодельные – из гильз), затем их отменили; в редких случаях по домашним адресам писали сами однополчане, друзья погибшего… В послевоенные годы внезапно были ликвидированы призывные документы в райвоенкоматах. Этот момент, пожалуй, самый засекреченный и спорный. Всё остальное так или иначе нашло свое отражение в прозе, поэзии, кинодраматургии, реже – в драматургии театральной. Не перестаёт волновать такой эпизод в повести Владимира Богомолова «Зося»: молодой офицер вовсе не готов к обязанностям командира батальона, а командир бригады требует от него всё бросить и писать письма родным погибших. Пожалуй, в нашей литературе это самый драматичный пример такого заочного прощания.