Чёрный снег: война и дети

Две армии
   родные для меня!
Ни на какие вас не променял!
В Сорок второй

с отцом    снимал блокаду,
рожденье дал второе
           Ленинграду.
Та, что имела номер
           Шестьдесят один,
брала Берлин.
В архивах документы их
   навечно,
в музеях —
        знаменательные вещи,
в сердцах,
   которые своё
      не отстучали, —
вершины судеб
   и сражений дали,
а в семьях,
   что давно осиротели, —
лишь фотоснимки
   январей, апрелей…
И – в мае —
   гимнастёрки удалые,
надетые для фото,
   как впервые!
Медали, ордена
   ещё хранятся.
О славе говорят,
   врагам грозятся.
Даны за оборону
   и за взятие,
горжусь сказать о том, —
   отцу и матери.
И, чтобы не померкла эта слава,
   я прохожу по вашему составу,
две армии мои
   с рожденья сáмого,
я разверну о вас стихи,
   как знамя!

Ленинградская баллада о семейном альбоме

Семья жила в квартире коммунальной
на Петроградской славной стороне.
Семью друзья да близкие лишь знали —
известность не гремела по стране.
Зато когда война так загремела,
что стало слышно в комнате любой,
мужчины в битвы устремились смело,
и не вернулся ни один домой.
А женщины, трёх поколений дети,
всё делали для фронта, что смогли…
Одна лишь только избежала смерти —
её отмщенья силы сберегли!
Все в ненависть одну обрушив силы,
со всем, что было, сразу порвала.
На Пискарёвке всех похоронила
и добровольно в Армию ушла.
Альбом заветный, летопись живую,
не стала брать в свой новый вещмешок.
Оставила реликвию святую,
перешагнув в отчаянье порог.
Была она всего лишь медсестрою,
но часто шла с бойцами напролом,
и автомат её светло и строго
о мщенье с нею говорил святом.
Её скосила пуля в сорок пятом
в той самой ненавистной стороне.
Не повстречалась больше с Ленинградом,
но Ленинград не позабыл о ней.
Недолго комнатушка пустовала
в квартире коммунальной, как всегда:
здесь жить семья другая начинала
у нас в послевоенные годá.
Ремонт, конечно, сделали по-свойски.
Нехитрый скарб им тоже послужил.
Фотоальбом семьи её геройской
до наших дней дошёл, оставшись жить.
Его из поколенья в поколенье
семья другая всё передаёт.
И вечного достойны поклоненья
семья такая, город и народ.

Коммунальный полицай Маленькая поэма о большом враге народа

Зловещей памяти некого Вишнякова (его ли это подлинная фамилия, ещё вопрос!), который в годы фашистской оккупации в Белоруссии загубил десятки односельчан, а зимой 1976 года, в самый канун Нового года, довёл до сердечного смертельного приступа мою приёмную мать…