Чёрный снег: война и дети

От улицы Воинова до Моховой улицы, дом 20 (адрес редакции журнала «Звезда») путь недолгий, и вот я в кабинете Петра Владимировича. Он торжественно раскрывает какую-то папку и вынимает из неё несколько машинописных страниц. Это – стихи. Я начинаю читать и не могу оторваться! Да, это – открытие. Автор живёт в Воронеже, но считает себя полноправным ленинградцем, очень гордится тем, что участвовал в прорыве блокады Ленинграда. «Вообще-то я – опытный военный кадровик. Всяких личных дел понасмотрелся, но биография Касаткина меня озадачила: он и пехотинец, и десантник (в белорусских лесах), и сапёр (со своим подразделением строил гатевую дорогу в мгинских лесах и болотах, по этой дороге потом пошла тяжёлая боевая техника к Ладожскому озеру). Бывало, что за годы войны воин довольно быстро вырастал в званиях и должностях, но почти всегда у него всё же был какой-то старт. А у Касаткина? Сиротское детство в воронежской деревне. Блестящая учёба (он мне показывал свой довоенный аттестат зрелости – сплошные пятёрки!) и в то же время – бездомность, голод. Оказывается, семьи одноклассников поочерёдно брали его к себе в избы на постой. Так чаще всего пастухов обихаживали, но это же не пастух, а одноклассник сына или дочери! И вдруг – фронт! Для городского обихоженного паренька – всё в тягость, а Мише – в радость, о чём он пишет в нескольких своих стихотворениях. А почему? Обрёл семью. “Попаду в свою я часть. Только с ней не пропаду!” Очень доброжелательный, жизнерадостный парень стал душой взвода. Не раз заменял командира. И вот: “За небожественный талант – не пасовать среди лишений мне званье МЛАДШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ присвоили в пыли траншейной”.

Я знаю, что вы много читали фронтовых стихов, а повзрослев, стали писать о них. «Ну как? Встречалось нечто похожее?..»

«Нет, Пётр Владимирович! Это всё звучит как откровение!»

«И обратите внимание – никакой литературной школы: кружков, тем более студий! Высокая начитанность самоучки и невероятная работоспособность! Я тут и с его прозой познакомился. Проза послабее. Главное в ней – сюжеты, характеры, фронтовой опыт, путь от Ленинграда до Берлина, но один рассказ (“Осенний костёр”) – просто открытие! Такого ещё не было, а я уж на своём рабочем месте десятки тысяч страниц перевидал. И, что удивительнее всего, все его достижения, несмотря на то, что он, попросту говоря, после войны из госпиталей и больниц не вылезал: подлечат одно, другое о себе знать даёт! Сравнительно недавно здоровье настолько ухудшилось, что он потерял способность двигаться! Попал в палату особо тяжёлых, и вы знаете, чем стал заниматься? Стал собирать материал о юной героине-разведчице, цыганке с удивительным именем Персита! Ему основу поведал сосед по палате, тоже очень тяжёлый больной, в годы войны – военный разведчик. Потихоньку разошлась правая рука, и счастливый фронтовик смог писать! Радости не было предела, но и горе вскоре на него обрушилось: ночью скончался сосед-фронтовик и унёс с собой тайну Перситы и её судьбы. Восстановить хоть что-то было невозможно, и Касаткин принял боевое и одновременно творческое решение: создать образ школьного учителя. Это оказалось очень психологически достоверным и убедительным: ведь учитель тоже многое не то что до конца, наполовину не знал! Прочтите этот рассказ. Я уверен, что он вас увлечёт. Мы в “Звезде” даём подборку стихов Касаткина, ожидается подборка и в “Дне поэзии”. Надо отдать долг защитнику Ленинграда. Он очень хотел в Ленинграде остаться, но врачи настояли: этот климат для вас губителен, возвращайтесь-ка лучше на родину, в Центральную Россию. Для вас это будет и физически, и психологически полезно! Так Касаткин и стал вновь воронежцем. Там вышли его первые книги, там он был принят в Союз писателей… Представьте себе, несмотря на все хвори много ездит по области, выступает охотно, прежде всего – со стихами и прежде всего – для молодёжи. А вот с коллегами по писательской организации, судя по моим наблюдениям, не очень-то сошёлся. Да и завидуют ему: активно работает в двух жанрах, стихи его высоко оценили (а не просто одобрили!) Константин Симонов и Сергей Наровчатов, очень строгие и придирчивые, особенно к произведениям о войне!.. Вот скоро Касаткин в Ленинград приедет. Я дам вам, Николай Николаевич, один телефон. Звоните. Он будет рад. Надеюсь, вы сможете подружиться…»

Пётр Владимирович оказался прав: мы не только познакомились, но и подружились. Я написал несколько рецензий на его стихи, сделал две радиопередачи в цикле «Память сердца». Залпом прочёл и часто перечитываю новеллу «Осенний костёр» и, конечно, «Перситу». Когда я готовился к сбору материала для сборника «Есть такая страна – Цыгания!», то сразу же решил: «Перситу» беру обязательно!