Чёрный сокол

Колонна пришла в движение не сразу. Едва со скрипом распахнулись дубовые створки ворот, первые ряды сорвались в галоп, следующие тронулись за ними, набирая скорость, но большая часть всадников осталась на месте. В общем, все, как в автомобильной пробке – передние уже вовсю жмут на газ, а задние едва тащатся.

Наконец пришел черед Олега, тронуть коня шпорами. Дальше он двигался, как камень с горы – сначала медленно, потом все быстрей и быстрей. Еще немного и события сорвались с места и понеслись вскачь табуном испуганных коней. Все время маячившие перед глазами, спины воинов второго полка стали вдруг стремительно удаляться, и Горчаков помчался за ними. По сторонам замелькали заборы, избы, Ризоположенская башня начала быстро приближаться. Олег нырнул в тень надвратной арки и спустя мгновенье соколом вылетел из Кремля.

К решению проблем, возникавших в последнее время одна за другой, Горчаков подходил творчески. Вернее, это не он подходил, а все как-то само собой получалось. Думая, как защитить Москву, Олег внезапно понял, что качества, которые его современники считали силой монголов, при определенных условиях могут стать и слабостью. Эта мысль пришла к нему во время очередной ночевки в лесу.

– Значит так, – подвел он тогда черту, – чтобы победить противника, его для начала, надо догнать. А непобедимость монголов, как раз в том и заключается, что догнать их никто не может!

Знаменитую тактику монголов можно было охарактеризовать короткой фразой: "медведь и собаки". Если монгольская армия встречалась с противником, и он переходил в атаку, монголы, разбившись на отдельные отряды, бежали в разные стороны. Противник, естественно, останавливался, пытаясь разобраться: за кем гнаться и куда наступать. Не может же, в самом деле, армия наступать сразу во все стороны! А дальше с врагами монголов происходило то же, что и с медведем окруженном обученными охотничьими собаками. Монгольские отряды наскакивали на противника с разных сторон и били стрелами. Рукопашной, в которой европейцы и русские решали: кому достанется победа, монголы всячески избегали. У опытного монгольского всадника это было как рефлекс: противник атакует – надо бежать. Сначала отбежать подальше, а потом уже разбираться в обстановке.

Обучение европейских рыцарей и русских дружинников начиналось с семи лет и шло оно по отработанной и проверенной временем схеме. Условно, эту подготовку можно назвать: военным образованием. В список "изучаемых предметов" входили: фехтование, конный бой на копьях и мечах, борьба без оружия и обязательно занятия по тактике. Тактику преподавали на учениях опытные воины, но была еще и чисто теоретическая подготовка. У многих европейских рыцарей настольной книгой были труды Вегеция – известного военного теоретика поздней Римской империи.

А монголы именно военному делу, как раз и не учились. Они потому и не вступали в рукопашную, что драться толком не умели. Монголо-татары, которых "евразийцы" и прочие, представляют кем-то вроде "Морских котиков" или спецназа ГРУ, на самом деле, были всего лишь пастухами-ополченцами, умевшими хорошо стрелять из лука.

Мужчине кочевнику не надо было пахать землю и выращивать хлеб, поэтому свободного времени у кочевника было больше чем у земледельца. И ремесло у монголов было примитивным, пока они не начали гнать в Монголию мастеров из всех завоеванных стран. Монгольские мужики вообще всю нудную и тяжелую работу перекладывали на женщин. Мотивируя это тем, что они занимаются самым важным и ответственным делом – пасут скот. То есть лежит монгол в тенечке и смотрит, как кони пасутся – "трудится" стало быть. А когда бока отлежит, вскакивает на коня и скачет сурков-тарбаганов стрелять. Они мелкие, трудно в них из лука попасть, вот навыки стрельбы и вырабатываются. А тарбаганов монголы обожали, за то, что мясо у них очень жирное. А для монголов это все. Если "правильный" монгольский "пацан" не съест кусок мяса с толстенным слоем жира, он потом чувствует что в жизни что-то не так. А зимой монгольские мужчины вообще ничем кроме охоты не занимались. Зато облавные охоты у них были такими, что и ассирийским царям не снились. В условленном месте собиралось до тридцати тысяч всадников и, обговорив детали, разъезжались в стороны. Охотники окружали огромный кусок леса и начинали сжимать кольцо, сгоняя все зверье в центр. А потом устаивали грандиозную бойню, к слову, тоже с помощью луков. В таких охотах отрабатывалась тактика охватов и окружений, которую в дальнейшем монголы столь успешно применяли уже против людей.