Черный спутник (СИ)

  Вскоре Мора узнал, что вместо псарни им предстоит отправиться на кладбище - нести гроб безвременно усопшего Гинзберга. Немецкая речь ввела Готлиба в заблуждение, он отчего-то решил, что Мора такой же лютеранин, как и прочие слуги старого князя. Мора же в бога вообще не верил.

  Гроб несли шестеро - два псаря, два егеря и два конюха. Мора побоялся сперва за свою спину, но промолчал и не пожалел об этом - спине ничего не сделалось, зато на лютеранском кладбище попались на глаза примечательные персонажи. Первым персонажем была супруга пастора, красавица с кожей еще более темной, чем у самого Моры. Честно говоря, пасторша была черна как головешка, но красотою могла поспорить с Минервой на Кенигсбергском плафоне. Чуть поодаль от пасторши вился давешний поручик Булгаков, посылал красотке томные взгляды - и плевать, что похороны, горе, колокол звонит и всюду грязная земля. Стало ясно, на кого поручик так надеялся сделать приворот.

  Чуть позже Мора увидел и псарню - и понял, насколько хуже жилось ему в бараке по сравнению с княжескими собаками. Впрочем, вечером явился поручик и, действительно, выдал Море кое-что в счет жалования, частично восстановив справедливость. Идея приворота не оставляла поручика - он, и в самом деле, принес платок с вышитой латинской "С". Готлиб, по-русски понимавший так себе, посмотрел на обоих как на идиотов. Мора платок забрал, пообещал скорый результат - только плати - но делать, конечно же, никакого приворота не стал.

  Наутро Мора отпросился у Готлиба якобы за вещами, но на самом деле собирался при помощи трактирщика Шкварни передать весточку - в Москву, Матрене, и кое-что из своего жалованья - для помощи арестантам.

  Солнце еще толком не взошло, брезжило за садом. Мора вышел на улицу, под мелкий дождик. Трость вязла в грязи. Перед домом князя стоял с потерянным видом юноша в немецкой одежде, тянул тощую шею, косился на солдат и ни на что не решался. Мора вспомнил себя не так давно, приблизился и спросил по-немецки, по внезапному вдохновению:

  - Потерялся, любезный?

  - Я ищу дом господина фон Биринга, - отвечал юноша. Лицо его, мелкое и круглое, как перепелиное яичко, было уже все в каплях дождя.

  - Тут целый выводок этих фон Бирингов, но тебе, наверное, нужен старый князь?

  - О, да!

  - Поздравляю. Видишь солдат на крыльце? Они не пустят тебя. Еще и проверят, что у тебя в котомке, нет ли тайного письма от заговорщиков.

  Юноша неожиданно позеленел и чуть не сел в грязь. Потом зайцем припустил по улице - Мора догнал его и взял под руку:

  - Отвечай, пока цел! Что ты хотел? Передать письмо? Или на словах что?

  - Ты - лихой человек? - проблеял юноша. Заори он сейчас "караул" - и Мора отпустил бы его, но бедняга совсем пал духом и даже трясся.

  - Было, да сплыло. Сейчас я слуга в этом доме, не шпион, не цербер, - Мора волей-неволей влек жертву туда, куда направлялся сам - к трактиру Шкварни, - Или ты хотел просить о чем-то князя?

  - Мне говорили, что князь ваш живет свободно, ходит куда захочет...

  - Он и ходит. С поручиком.

  - Что в гости ездит и охотится...

  - Тоже с поручиком. Или с гвардейцем.

  - Но мне говорили... Выходит, меня обманули, - юноша в отчаянии закатил глаза, и Мора покрепче придержал его - не дай бог упадет в обморок, - Но граф так просил меня, а когда он просит, отказать невозможно...

  - Где живет твой граф, в столице? - взвился Мора. Слово "граф" подействовало на него опьяняюще.

  - В Соликамске...

  "Третий - в Соликамске" - и пауза, глубокая, как могила, перед словом "третий".

  Мора как на крыльях внес жертву в заведение Шкварни, не разжимая когтей, потребовал освободить для них укромный угол, вдвинул, как вещь, в этот угол своего спутника, уселся рядом и выпалил:

  - Рассказывай. Иначе живым не уйдешь. Кто ты, что тебе нужно от князя?

  - Я Юлиус Шмит, - признался юноша.

  - Прекрасно! Просто блестяще! И что Юле Шмиту нужно от его бывшей светлости? Милостей? Или места?

  - Ничего... Наш граф, когда узнал, куда я еду, просил передать одну записку. Он даже позволил прочитать, чтобы я знал, что это не заговор.

  - И ты читал?

  - Обязательно! Я все равно был против, но вы не знаете нашего графа! Если он просит, ну никак невозможно отказать...

  - У тебя, значит, граф, а у меня князь... И что же в записке?

  - Толком не помню, что-то о прощении. О том, что каждый наказан по-своему, и, вроде как, про мир на краю могилы.

  - Отдавай записку и можешь быть свободен. Я сам передам ее, я кое-что должен князю, вот и сочтемся. И расскажи, что у тебя там за граф - имя-то было у него?

  - Он не граф более, все мы просто зовем его так.

  - Так и князь наш не князь.

  - Граф Левольд, тоже ссыльный, но ему сидится хуже, чем вашему. Ему и вовсе нельзя гулять, только в церковь и обратно, под надзором поручика. Моя сестра замужем за тем поручиком. Если бы не она, меня и граф бы не уговорил.

  - Амур у ней с графом? - попробовал угадать Мора.

  - Что вы, граф старый! - Юля Шмит впервые улыбнулся, - Он очень милый человек, очень вежливый и любезный, но Полинька ему во внучки годится. У него и борода седая...

  - И плешь, - дополнил Мора.