Чёрный Стрелок

— Выведи их через служебный. И такси подгони. Ихняя тачка пускай пока на нашей стоянке отдохнёт. Потом заберут.

— Так там же — эти? — удивился официант.

— А это — не наши проблемы. Предупреди, конечно. — И добавил не без удовольствия: — Судя по роже этого бритого, проблемы будут у «рыбников».

— Я, конечно, извиняюсь, — негромко, почти шёпотом, произнёс официант. — Но там вас дожидаются снаружи. «Рыбинспекция».

— Сколько? — спросил Алёша, ничуть не удивившись.

— Три человека. Не хотите ли воспользоваться служебным выходом? Метрдотель распорядился подогнать туда такси.

Шелехов вопросительно посмотрел на Салавата.

Тот пожал плечами, уронил флегматично:

— Три — много. Стрелять придётся.

— Мы воспользуемся служебным.

— Но там, э-э-э… Тоже двое.

— Может, вызвать наших? — предложил Шелехов.

— Зачем? — удивился Салават. — Три — много, два — в самый раз. Выйдем.

Вышли. Салават вышел первым. Напялив на себя белый халат грузчика и очень профессионально неся перед собой замороженную коровью ногу. Папа у Салавата был мясник, и сын тоже должен был стать мясником… И стал. Но немного другого профиля, чем папа. Если бы караулившие у служебного входа «рыбники» обладали способностью рассуждать, они бы удивились, почему мясо выносят из ресторана. Но рассуждать они не умели. Обычно их служба требовала прямо противоположного.

— Эх, — посетовал Салават, вытирая руки о фартук, а сам фартук бросая на асфальт у подножки такси. — Опять хорошее мясо запачкал. Что за люди, а?

Глава тридцать первая

Девушка была совсем маленького роста, метр пятьдесят, может, самую чуточку выше, но сложена идеально. Настоящий эльф. Алёне было плевать, какого роста горничная Сурьина и как она сложена. Она демонстративно отвернулась к окну и сделала вид, что её страшно интересует витая решётка.

Но малышка-горничная ничуть не смутилась. И, похоже, не собиралась приступать к своим обязанностям.

Алёна услышала, как процокали по паркету каблучки, потом раздалось тихое попискивание набираемого номера.

— Привет, — вполголоса произнесла горничная. — Обрати внимание: я слово держу.

Она подошла к Алёнке, похлопала её по спине.

— Будешь говорить? — спросила она. Голос у неё оказался неожиданно низкий, хрипловатый. — Или мне сказать, что ты — в ванной?

Алёна быстро повернулась к горничной… Горничной? Как бы не так! Горничные с во-от такими бриллиантами в серёжках бывают только в латиноамериканских сериалах. Липовая горничная глядела на Алёнку снизу вверх шалыми эльфьими глазами изумительно зелёного цвета.

— Говорить?.. С кем? — пробормотала растерявшаяся Алёна.

Вместо ответа зеленоглазая вложила ей в руку трубку.

— Да-а… Я слушаю… — проговорила Алёна слабым голосом. — Кто это?

Лицо её вдруг побелело, рука задрожала…

— Эй-эй-эй! — быстро сказала зеленоглазая крошка. — Ты только в обморок не упади!

Но Алёнка уже пришла в себя, и щёки её порозовели ещё быстрее, чем только что побледнели.

— Алёша! — крикнула она. — Алёшка! Ты где?

Зеленоглазая, которая деликатно отошла на пару шагов, тут же подскочила к Алёне, прижала к её губам ладошку.

— С ума сошла? — зашипела она. — А ну прекрати орать!

Алёнка глядела на миниатюрную девушку округлившимися глазами, и слёзы дрожали на её ресницах.

— Ну-ка возьми себя в руки! — строго приказала зеленоглазая. — И говори тихо. У вас две минуты.

И убрала ладошку.

— Да, — уже спокойней проговорила Алёна. — Да, я тебя слушаю, Алёша. Да… Я в порядке. Нет… А знаешь, меня тут замуж выдают. Нет. То есть как — соглашайся? Я не боюсь, понятно! Я…

За дверью раздались шаги, зеленоглазая моментально выхватила трубку и спрятала в рукав.

Дверь приоткрылась, в щель просунулась стриженая голова охранника.

— Всё в норме? — насторженно спросил он. — Может…

— Выйди, — ледяным голосом произнесла зеленоглазая. — Если понадобится, я позову.

Голова исчезла, и дверь захлопнулась.

— Ну? — спросила грозная крошка. — Хорошо поговорили?

— Да… — прошептала Алёна.

И вдруг заплакала навзрыд.

Зеленоглазая обняла её, прижала к себе.

— Ну ладно, ладно, — приговаривала она. — Пореви, пореви, легче будет.

В комнату опять заглянул охранник — и тут же закрыл дверь.

Алёнка рыдала и никак не могла остановиться. Зеленоглазая поглаживала её по спине, говорила что-то утешительное, а потом маленькая её ручка проникла под ремень Аленкиных шорт…

— Ой! — вскрикнула Алёна, отпрянув и сразу перестав реветь. — Это ещё зачем?

— А может, ты мне нравишься? — девушка засмеялась. — Как, полегчало?

— Угу… Только…

Зеленоглазая сунула ей в руку носовой платочек.

— Ты извини, что я трубку забрала, — непринуждённо перебила она Алёнку. — Я крепко рискую, понимаешь?

— Понимаю…

— Что-то не так? — зеленоглазая нахмурилась.

— Он сказал… Он сказал, чтобы я соглашалась, чтобы… Наверное, ему всё равно, что я… — Алёнка опять всхлипнула.

— Не смей! — строго произнесла зеленоглазая. — У меня и так уже вся блузка мокрая!

— Наверное, он прав, — уныло проговорила Алёнка, безжалостно теребя платок. — Кто я ему? И зачем?