Черный телефон

Наступает сентябрь, и в первое же воскресенье мы с папой идем на стадион. Еще очень рано, и здесь никого нет, лишь пара новичков прибежала с рассветом. Наверное, хотят произвести впечатление на тренера. Папа садится на трибуне прямо за щитом, отгораживающим пластину дома – разговаривает с Шоннесси из отдела спортивных новостей и одновременно играет со мной в «Найди пропажу». Он составляет список предметов, которые нужно отыскать. За каждую находку можно получить какое-то количество очков, и я рыскаю вокруг. Мы уговорились, что кучи мусора обходим стороной. Впрочем, папе известно: я ни за какие коврижки не буду в них рыться. В списке может быть что угодно: ручка, четвертак, перчатка и так далее. Задание непростое, особенно после того, как уборщики уже прошлись по парку.

Обнаружив любой предмет из списка, несу его папе. Сегодня нашел ручку, палочку черной лакрицы и железную пуговицу. Возвращаясь из очередного рейса, вижу, что Шоннесси ушел. Папа сидит, закинув руки за голову, а ноги – на соседнее сиденье. На коленях у него – открытый пакетик с фисташками.

– Не хочешь присесть? – предлагает он.

– Нашел коробок спичек! Сорок очков! – объявляю я, плюхаясь рядом.

– Смотри, сынок, как здесь здорово, когда никого нет, – говорит папа. – Такая тишина… Знаешь, что мне больше всего в этом нравится?

– И что же?

– Можно посидеть, подумать, пощелкать орешки…

На улице нежарко. Над головой холодное бело-синее небо. Прямо над внешним полем, где разминаются и болтают новички, раскинув крылья, неподвижно висит чайка. Один из новеньких смеется, и мне нравится этот звонкий молодой смех здорового человека.

– Как думаешь, где лучше: здесь или дома? – спрашиваю я.

– Здесь лучше, – отвечает папа. – Орешки щелкать удобнее, дома ведь на пол грызть не будешь. – Он бросает скорлупки себе под ноги. – Дома нам живо надерут задницу за беспорядок.

Мы задумываемся. С внешнего поля задувает прохладный ветерок, освежая наши лица. Сегодня хоумранов не будет – ветер неподходящий.

– Ну что… – Я нарушаю тишину. – Сорок очков! Держи коробок, а я побежал искать дальше. Уже почти все нашел.

– Да ты везунчик, – соглашается папа.

– Хорошая все-таки игра, – говорю я. – Кстати, в нее наверняка и дома можно сыграть. Напишешь список – а я все найду. Как мы до этого не додумались? Почему ни разу не играли дома в «Найди пропажу»?

– Потому что здесь лучше, – бормочет папа.

Я срываюсь с места в поисках последних предметов по списку. Остался шнурок и брелок для ключей в виде заячьей лапки.

* * *

Наш разговор все крутится у меня в голове. Наверное, такие моменты не забываются: например, когда папа говорит одно, а имеет в виду совсем другое. Интересно, как глубоко порой прячется смысл в самых обычных словах. Люблю об этом думать. Люблю вспоминать, как папа сидел, сцепив руки на затылке, как над полем нависло холодное синее небо. Помню старую чайку с раскинутыми крыльями, парящую над внешним полем. Куда-то ведь летела, и в то же время не двигалась ни на дюйм… Это прекрасные воспоминания; их следует хранить. Такие минутки должны быть в жизни у каждого человека.

Черный телефон

Перевод Елены Корягиной

1

Было ясно, что толстяк на другой стороне улицы вот-вот уронит свои покупки. Прижимая к животу бумажные пакеты, он пытался отпереть заднюю дверь фургончика. Джон Финни наблюдал за ним, сидя на крыльце магазина и попивая виноградную газировку. Сейчас толстяк откроет дверь – и пакеты у него упадут. Левый уже почти сполз.

Этот тип был не просто толстый, а невероятно толстый. Сзади у него, там, где выбритая до блеска голова соединялась с туловищем, вместо шеи висели две большие складки жира. Он щеголял в яркой гавайской рубашке – туканы среди ветвей, – хотя погода стояла нежаркая. Финни то и дело отворачивал лицо от резкого ветра. Он тоже оделся не по погоде. Стоило бы подождать отца в магазине, но ему не нравилось, как хозяин, старый Тремонт Пул, вечно на него пялится, словно боится, что Джон Финни что-нибудь сломает или стащит. И Финни зашел только купить газировку, уж очень он на нее подсел.

Щелкнул замок, и дверца машины распахнулась. А дальше все разыгралось как по нотам, и лишь потом Финни сообразил: видимо, так оно и планировалось. Фургончик был сзади набит воздушными шариками, и, как только дверца открылась, они всей массой ринулись наружу, навстречу толстяку, а тот почему-то удивился, как будто не знал, что у него в машине есть шары. Отскочил назад. Левый пакет грохнулся наземь, лопнул. Во все стороны покатились апельсины. Толстяк пошатнулся, с него слетели темные очки. Балансируя на носочках, он попытался поймать шары, но было уже поздно: они улетали.

Толстяк выругался и сердито махнул им вслед. Потом посмотрел вниз и опустился на колени. Засунув второй пакет в фургон, он стал шарить по земле в поисках очков. Ладонь его наткнулась на яйцо, раздавила. Он поморщился, затряс рукой, разбрызгивая блестящие нити белка.

Финни, оставив бутылку на крыльце, перешел дорогу.

– Мистер, вам помочь?

Толстяк, глядя на него слезящимися глазами, спросил: