Черный телефон

Сусанна сильно увлекалась оккультизмом, у нее были карты «Таро», она любила читать о том, что Стоунхендж построили пришельцы, и всякое такое. В детстве, прикладывая к голове брата игрушечный стетоскоп, она пыталась услышать его мысли. Однажды он выбрал пять карт из колоды, и Сусанна, прижимая ему ко лбу стетоскоп, угадала их все, одну за другой: пятерка пик, шестерка треф, бубновые валет с десяткой и червовый туз. Правда, повторить этот фокус ей ни разу не удалось.

Финни видел мысленным взором, как сестра ищет его на улицах, где почему-то нет ни машин, ни прохожих. Ветер треплет деревья, голые ветви мечутся в низком небе, словно пытаются его схватить. Время от времени Сусанна прикрывает глаза, чтобы получше сосредоточиться, услышать далекий зов. Она слушает Джона, его затаенный плач, надеется найти брата с помощью чуда телепатии.

Вот она повернула направо, потом налево и едет по незнакомой улице, которая кончается тупиком. По обеим сторонам стоят нежилого вида домишки с запущенными лужайками, на дорожках валяются старые детские игрушки. От этой картины у Сусанны сильнее бьется сердце. Она чувствует: похититель брата где-то здесь. Сусанна едет медленнее, поворачивает голову то вправо, то влево, «слушает» каждый дом.

Кругом стоит какая-то неправдоподобная тишина, как будто много недель назад всех жителей вывезли, и они забрали с собой домашних животных, позапирали двери, выключили везде свет. «Не этот дом, – думает Сусанна, – и не этот». И едет все дальше и дальше, до самого конца улицы, к последнему дому. Тормозит, ставит ногу на землю.

Надежды она еще не потеряла, но пока стоит, покусывая губы и озираясь, у нее начинает зарождаться мысль, что брата она не найдет. И никто его не найдет. Какая жуткая улица, какой холодный ветер. Сусанна начинает ощущать этот колючий холод внутри, у себя в груди.

И тут она слышит звук, странный, вроде гудящего звона. Она оглядывается, пытаясь определить, откуда он идет, и поднимает взгляд на крайний столб. Над ним, зацепившись за провода, болтается связка черных шариков. Ветер пытается их отцепить, и они дергаются, рвутся на волю. При виде шариков Сусанна отшатывается. Непонятно почему, они ее пугают – эдакое черное пятно в небе. Ветер дергает за шары, шары – за провода, и те гудят.

Зазвонил телефон, и Финни открыл глаза. Маленькая история, которую он сочинил про Сусанну, сразу рассыпалась. Именно сочинил, а не представил. История про призраков, причем призрак – он сам, ну, или скоро им станет.

Финни поднял голову – уже почти стемнело – и наткнулся взглядом на телефон. Он даже как будто ощущал в воздухе вибрацию от молоточка, стучавшего по звонкам.

Финни заставил себя взбодриться. Он знал, что телефон звонить не может, видно спросонья ему померещилось, но подсознательно ждал следующего звонка. Не стоило так долго валяться без дела, пока уходил день. Нужно было что-нибудь поискать – старый гвоздь, камень. Скоро стемнеет, а в темноте ничего не найдешь. Финни ощущал какую-то заторможенность, пустоту в голове, да еще замерз: в подвале было холодно. Подойдя к телефону, он взял трубку, приложил к уху.

– Алло?

Слышался только свист ветра за окнами. Трубка молчала. Финни уже хотел ее повесить, когда на другом конце линии раздался щелчок.

– Алло?!

6

Сгустилась ночь, обняла его, и Финни скрючился на матрасе, прижал коленки к груди. Он не спал. И почти не моргал. Вот-вот откроется дверь и войдет Эл, и они останутся вдвоем в темноте.

Панический ужас вызывал оцепенение. Финни не спал – но и не бодрствовал, не замечая, как проходят минуты, складываются в часы. Время воспринималось не как раньше; один долгий нескончаемый момент сменялся другим таким же.

Финни очнулся от забытья, когда наверху в темноте стали проступать водянисто-серые прямоугольники окон. Он знал, непонятно откуда, что ему не полагалось дожить до той минуты, когда на стенах проявятся тронутые рассветом окна. Надежды эта мысль не вселяла, однако побуждала к действию, и Финни с большим усилием сел.

Видел он уже лучше. Когда смотрел на свет в окне, по краям мигали какие-то блестки, но само окно различалось хорошо. Желудок уже сводило от голода.

Заставив себя подняться, Финни снова обошел комнату. В дальнем углу бетонный пол раскрошился, под ним был песок. Присев на корточки, Финни стал нагребать в карман бетонную крошку, и услышал, как отодвигают засов.

Толстяк остановился на пороге. Они разглядывали друг друга с расстояния шагов в десять. Эл был в полосатых трусах и белой майке, покрытой застарелыми пятнами пота. Толстые ноги казались страшно бледными.

– Мне нужен завтрак, – сказал Финни. – Я есть хочу.

– А как глаза?

Финни промолчал.

– Что ты там делаешь?

Финни съежился в углу и только смотрел.

Эл сказал:

– Еду я тебе принести не смогу. Придется подождать.

– Почему? Кто-то может увидеть, как ты ее несешь?

Эл опять потемнел лицом, сжал кулаки. Ответил, однако, не злобно, а примирительно-грустно:

– Неважно.

Финни понял это как «да».

– Если ты не собираешься меня кормить, зачем вообще спустился?