Черный телефон

Приятельница Сонечка — у той все пристойно, но подло. Далекая троюродная тетя подарила ей квартиру. Очень больная тетя. Соня сдала ее в дом престарелых, хотя уверяет, что родственница как сыр в масле катается. Еще и изводит капризами. Ляля долго не знала, как все обстоит на деле. Узнав, захлебнулась изумлением. Мол, как же так, Соня?! На что ее смёл мощный, словно из брандспойта, накал гнева. Дескать, ты понятия не имеешь, каково с тяжелыми больными, — так и молчи! В итоге Ляля еще и чувствовала себя виноватой, нарушившей заповедь «не суди…». Просто диву даешься, какие сильные позиции у зла на этой Земле.

Но кто нам мешает обрести свою силу?! Бертран Рассел сказал: «Все проблемы этого мира в том, что дураки и фанатики всегда уверены в себе, а умные люди полны сомнений». Хотелось добавить, что подлецам и прочей нечисти тоже уверенности не занимать. Бертран Рассел, философ, — о нем поведал Штопин, сетуя, до чего же несведущи наши библиотекари… Хотя его злословье в последние годы пропускали мимо ушей. Может, зря? Ляля ворочала мыслями-валунами, пока ее пытливые коллеги развлекались детективными приключениями. Никто из них не знал про убиенного Штопина главного. А Ляля знает! Да, теперь Лионелла будет говорить то, что думает, не скромничая и не втаптывая себя в ничтожество. Она высушит крылья и из побитой курицы постепенно превратится в человека, который в состоянии дать отпор любому злу. Замах должен быть вселенским, это не гордыня и не бред величия, это необходимость в нашем жестоком мире. И первый, кому Ляля врежет праведной десницей, будет ее тиран. Муж. После ужасного скандала он уехал. Вчера позвонил и выдавил из своего корявого некрасивого рта отвратительные и замусоленные, как грязный носовой платок, извинения. Он привык, что это срабатывает, что напрягать извилины не нужно. Но Ляля уже собирает вещи. Больше она за свое медленное убийство прощений не примет.

Есть у нее еще одна товарка. Благополучная и надменная. Она любит повторять, что во всем виновата женщина. Семья всецело зависит от нее, и с правильной бабой мужик не запьет. Теперь наболевший вопль вырывался из Лялиной груди, и она была готова за эти слова хорошенько вмазать. Толстая зажравшаяся дрянь! Тебе никогда не приходилось зарабатывать на жизнь самой. Ты всегда удобно пристраивалась по блату там, где работа не бей лежачего. С твоим прилизанным муженьком тебя познакомила привилегированная родня. Тебе даже ребенка было родить лень, и тебе делали кесарево не по медицинским показаниям, а по прихоти. И после этого ты смеешь открывать хайло на многострадальную русскую женщину?! Ляля даже бросилась к своему стильному под старину черному телефону, чтобы излить свою отповедь по горячим следам. А то ведь остынет — и драйв пропадет. Но пока было не до побочных разборок. Она готовилась к главной битве и металась по квартире, где создавала мстительный хаос. Собирая свое добро, ей хотелось походя уязвить тирана. Но пока получалось наоборот — его вещи ощетинивались на нее. Открыв кладовку, она встретилась с мужниной клюшкой. Оказалась бы вовремя под рукой — и вмазать бы ею по мерзкой роже! Но все надо делать вовремя. И Ляля с досадой повертела в руках символ ненавистного ей спорта. В отрочестве ее Санек подавал большие хоккейные надежды, но в большой спорт не пошел. Тем не менее хоккейные турниры всегда будили в нем всплески агрессии. Причем независимо от того, кто выиграл. И потому у Ляли русский спорт № 1 вызывал лишь злую безнадегу с оттенком ненависти.

Впрочем, экспрессивные сборы сделали свое дело — Ляля устала. Устала бороться с неизбежным хаосом переезда и устала злиться. Все-таки до чего утомительно ненавидеть и быть одержимой возмездием, даже справедливым… Ляля в изнеможении опустилась на черствый диванчик-уголок на кухне, который давно не любила, но Санек считал его несказанно удобным. Еще бы, ведь внутри диванчика можно было хранить лук, крупы и прочую снедь. А Санек был свирепый, но рачительный и бережливый.

В холодильнике, по счастью, сохранилась баночка яблочного пюре, не съеденного вчера… Ляля любила детскую пищу. Потому что взрослая становилась все невкусней! Раньше можно было повысить себе настроение бананами, но они теперь то твердущие с зеленцой, то подгнившие, но уже не той сладкой порчей, которая казалась лакомством в эпоху триумфального пришествия бананов в наши суровые пенаты… Может, все приелось?