Черный трафик

— Это вы сейчас так судите, — усмехнулся старик, — по книжкам да по кино. А сымают их и пишут те, кто ее, паскуду, и нюхом не нюхал. Меня как призвали, так, не долго рассусоливая, вместе с ровесниками в Сталинград и бросили. Сначала за Волгу на формирование, а затем сразу в огонь. Я и говорю, что счастливчик, потому что нашего полка в аккурат на две недели и хватило. Цельными ротами нас там клали, как атака, так большей части и нет. К вечеру таких же сопляков, как я, подбросят для пополнения, а утром опять в атаку. А потом полк на переформирование отвели, а кто не раненый был, тех разбросали по другим полкам и ротам. Страшное дело. Меня в бою мина шуганула по спине — и все. Повезло, что санитар поблизости оказался и кровь остановил. А потом повезло, что пароход на ту сторону уходил, и я на него попал. А таких, что на берегу оставались следующего рейса ждать и помирали там, тыщщи.

— Страшно было? — непроизвольно вырвалось у Антона.

— А то не страшно! — покачал головой старик и хмыкнул не очень весело: — Страху только дурак не знает да пьяный. Хотя пьяный тоже боится, только он со страху не под куст лезет, а вперед бежит. А страшно не то, страшно, когда один остаешься. Вот тогда деру и хочется дать. И давали, чего греха таить. А когда бойцы рядом, товарищи твои, хоть и молокососы, то гонор появляется. Сверху снаряды сыпятся, осколки секут камень в пыль, грохот, огонь, а ты песню насвистываешь или цыгарку сворачиваешь. Вроде как перед другими красуешься. Помогало. Оно всегда, когда в коллективе, спокойнее. Даже помирать не так страшно. А страшно было чаще от другого, от командиров.

— Как это?

— Не от тех, кто с нами по камням ползал, их так же косило, а тех, кто за Волгой сидел да в бинокли на камни глядел. Сколько раз бывало, что в атаку бросали, а потом отходить велели. Да только бросали тех, кто вперед ушел. И позиции меняли, зная, что там бойцы остались. Не жалели простого солдата, не считались с жизнями. Страшно было, что могли город бросить и уйти. Нас там бросить.

— А что, были такие разговоры? Нас по истории еще в школе учили, что за него потому и дрались страшно, что ни в коем случае сдавать не хотели. Он неким символом был.

— Теперь много чего говорят. А тогда… кто ж его знал, что он символ. Политруки нечасто к нам заглядывали, а кто заглядывал, тот с нами же и помирал, не успев папироски выкурить. А про то мне взводный говорил. Такой же вот лейтенантик, как ты, даже помоложе. Он все удивлялся, что это немец обязательно через город прет, что ему втемяшилось? Мог бы с севера обойти и форсировать Волгу, мог бы с юга прорваться. Так нет, уперся как баран и тоже тыщщами своих солдатиков кладет. И про наших, но уже шепотом. Чего, говорит, командование этим выгадывает? Ну, оставили бы развалины, ушли бы на ту сторону и заняли оборону. За время, что бои шли, можно было уже хорошую оборону отстроить на том берегу. А Волга, говорил, прекрасный рубеж обороны, при ее ширине, да при наличии кораблей волжской флотилии. Убили и его, а наш был, астраханский парень. А ты говоришь!

— А что я говорю? — не понял Антон.

— А ничего, — вдруг весело ответил дед. — Приговорочка такая у нас. А ты чего слоняешься тут, рыбы, что ль, купить хочешь аль чего другого?

— А другого тоже можно купить? — хитрым голосом спросил Антон.

— А че ж! Волга — она плодовитая, чего в ней только нет. И красная рыба, и икра. Отсель не только машинами, составами везут. А оно все не кончается, запрещай — не запрещай.

— Власти справиться не могут? — забросил Антон «удочку».

— Да она чего решает тут, власть-то? — пожал плечами старик. — Сама ведь от этого кормится. Не все, конечно, но без руки власти тут никак не обойтись. Кто молчит, потому что справиться не может, с кем делятся, а кому и пригрозили. Это ведь дело известное.

— И кто же у вас тут у штурвала стоит, если не власть? — рискнул задать конкретный вопрос Антон.

— А кто ни попадя! Только я тебе скажу, что чем выше человек сидит, тем он меньше видит. Оно ж так всегда было, что при царе, что при советской власти. А сейчас тем более.

— А прочему же вы считаете, что сейчас тем более? Сейчас вроде бы порядка и контроля стало больше.

— Ты, видать, столичный? — не столько спросил, сколько оценил рыбак. — Так ведь правда с мест пока до столицы дойдет, она таким оброком обрастет, что и украшать не надо. Один президент ни в жизнь ни за чем не уследит — ему помощники нужны. А страна бо-ольшая! Так ты скумекай, сколько ему помощников надо. И каждый свое урвать норовит. И даже если не каждый, то у каждого помощника свои помощники есть, которые докладают как надо, а не как есть. Вот ты тут и поживи, и понадейся на власть, когда она вона где, а ты туточки вот, на этом бережку, цигарку смолишь.

— М-да, — пробормотал Антон и задумчиво уставился на реку.