Черный треугольник

Наша встреча приобретала какую-то окраску митинга. Эсер привычно обличал и агитировал, а я ему не сильно мешал. Хуже было бы, замкнись он или долдонь, как татарин: «Ничего не знаю, ничего не понимаю, граната в башка попала, мыслей совсем мало стало». Главное, на вопросы он отвечал, причем чем дальше, тем откровеннее.

– Вижу, не верите вы в нас, – укоризненно произнес я, когда эсер в очередной раз пообещал советской власти страшный конец.

– Скоро и вы в себя верить перестанете, – криво улыбнулся Рябоконь.

– Это вряд ли, – покачал я головой. – За нами партия большевиков.

– Уже смешно. Вы с таким благоговением это говорите, не понимая в силу молодости, что это для вас нечто великое. Все эти Зиновьевы со Сталиными и Бухариными – для вас, молодежи, это полубоги. Вы готовы целовать их следы на песке. А для нас, знающих обо всем не понаслышке, они всего лишь одни из многих. Так, удачливые прохвосты, которым повезло захватить власть. И у глубинного русского народа такое же ощущение. Чтобы народ осознал власть – как власть истинную, а не сборище везучих узурпаторов, должно пройти время, должны быть удачные свершения. А времени у вас не осталось совсем!

– Это еще почему? – Меня его слова задели своим непоколебимым, как египетские пирамиды, апломбом.

– Потому что вы, большевики, никогда не отличались большим умом, – долдонил эсер. – Вы фантазеры. И сейчас со своими фантазиями летите в пропасть.

– Где та пропасть? – поинтересовался я.

– Да совсем рядом. Все эти ваши ненаучные эксперименты. Вы даже не осознаете, что творите… Помяните мои слова – грядет страшный голод. И из-за вашего дурацкого напора, и по причине крестьянской наивной хитрости. Сейчас уже в деревне режут скот. Потому как свою корову в колхоз отдать – так будет не своя, а колхозная. Вот и режут. Сейчас мяса завались. Но скоро не на чем будет пахать. И зерно будут дальше прятать. А если не спрячут, то сгноят, лишь бы вам не досталось. И в колхозе никто напрягаться не будет. Кому охота на дядю краснопузого работать? Все будут друг на друга кивать – мол, сосед двужильный, пусть он на общее благо и пашет. Вот какой дурак выдумал из деревни справного хозяина убрать?

– Передергиваете, ну да ладно… Лучше скажите, на какие цели этот столичный гость в наши провинциальные края столько денег привез? И откуда они у него? – попытался перевести я беседу в нужное мне русло.

– Откуда? – как-то каркающе, по-стариковски эсер рассмеялся. – Ну вы же все понимаете.

– То есть антисоветское подполье переходит на зарубежное финансирование, – озвучил я напрашивающееся умозаключение. – Очень патриотично. И как, не болит душа – Родину продавать?

– Странно, что ее еще кто-то покупает, – буркнул эсер.

– Значит, вместе с иностранной империалистической сволочью Россию делить собираетесь? Или угробить?

– Россию, которая под вами, не жалко и угробить. Вы порождение всего самого худшего, чего достигло человечество. Вы предали все идеалы, с которыми мы шли на баррикады. И вы уже затащили страну в пропасть.

А ведь он искренен. Это каким же мусором должна быть набита голова, чтобы такое нести. И какой дьявольский коктейль чувств его выжигает изнутри. Он готов умереть, лишь бы нам хуже стало!

– То есть деньги вам привезли на развал страны, – подытожил я.

– Э нет. Разваливаете страну вы. А нам привезли деньги на организацию подполья. Чтобы, когда все взорвется, мы взяли власть.

– А потом и интервенты подтянутся, – кивнул я.

– Ну с этим мы бы потом разобрались, – небрежно отмахнулся эсер.

По поводу целей деятельности их организации он почти слово в слово повторил мне те идейки, которые излагал выловленный мной в позапрошлом году английский резидент. Главная задача – создание структур для перехвата власти в случае обрушения государственной системы и бунтов. Самонадеянно? Может быть. Но у всех было на памяти, как незыблемую Российскую империю раздолбали в хлам. Кто помешает такое же сотворить с СССР? И ведь медицинский факт, что империалисты никогда не смирятся с существованием рядом государства, где признана вне закона эксплуатация человека человеком.

– То есть на эти средства вы укрепляли агентурную сеть в расчете на будущий кавардак в государстве, – кивнул я. – Оружие тоже приискивали?

– Ну а что ты стоишь без вооруженных отрядов? – усмехнулся эсер, глаза его ностальгически затуманились, наверное, вспоминал теракты против царского режима и экспроприации, в которых участвовал.

– Резонно… А в Нижнеречье ваши сотоварищи подзуживали народ?

– Ну уж нет! – воскликнул Рябоконь. – Там мы точно никого не подзуживали. Полагали, что народ еще не созрел для коллективного волеизъявления.

– То есть для погромов и массовых убийств, – кивнул я.

– Это чистоплюйское замечание… Понимаете, пройдет немного времени, и подзуживать никого не надо будет. Все сами всколыхнутся. Поэтому мы в стороне стояли… Но кто-то подзуживал. И очень хорошо подзуживал, – отметил эсер.

– Почему решили? – напрягся я.