Черный веер королевы Изабеллы

– Не каркай, Зорькин, – одернула его председательница. – Живой он, вон Петрович сейчас домчит мигом до райцентра. «Скорую» вызвали уже, перехватит по дороге. Пульс есть, крепкий профессор наш, выживет. – Она вытянула палец в сторону Файки, что застыла в углу, так и не встав с колен. – А эта дамочка тут в доме была, когда мы прибежали. Закричал кто-то, может, и она. Женский крик был, все соседи слышали. Мы сюда бегом, Кирюшка первый, потом Петрович, а тут вот девушка лежит на полу, плачет. Говорит, что научный сотрудник, на консультацию к профессору Фишеру приехала и справку предъявила с печатью.

– Это разберемся, – прогудел Зорькин и шлепнул на подоконник папку с бланками, сверху кинул фуражку.

С улицы раздался крик Петровича:

– Готово, выносите!

Женщины засуетились, подхватили одеяло, на которое Кирюшка аккуратно переложил сухое тело старика.

Снова поднялся гвалт из женских голосов:

– Куда, куда, ногами вперед, разворачивай!

– Голову придерживайте! Ах, стонет! Живой, живой наш профессор.

– Кирюшка, прыгай в машину, помчишь с Петровичем до «Скорой», – приказала сухонькая председательница.

И парнишка послушно рванул к гудящему за забором «Запорожцу».

Участковый тоже бросился помогать, подхватывая одеяло то с одной стороны, то с другой. Застывшая на месте Фаина вдруг увидела в отражении трехстворчатого трельяжа, как в соседней комнате, которая сверху донизу была заставлена стеллажами с книгами и бумагами, что мелькнуло знакомое лицо из-под длинной скатерти стола. Зашлепали старые туфли, затопали тяжелые башмаки – соседи возвращались обратно. Личико Ольги скрылось обратно при звуке тяжелых шагов участкового.

Зорькин уже деловито кивал всем женщинам:

– Так, две останьтесь, а остальные освободите помещение. Вечером зайду, со всех показания сниму, все свидетели будут опрошены. Давайте, на выход, не затаптывайте следы, аккуратно выходим друг за другом по цепочке. Мне сначала протокол места происшествия надо составить, а потом уже разговоры разговаривать.

Женщины послушно все растворились за скрипучей входной дверью, на старенькой кухне среди крови и беспорядка остались лишь председательница и молчаливая бабулька в платке.

Полицейский выбрал табурет покрепче, уселся основательно рядом с подоконником и принялся строчить в желтоватом листе бланка, поглядывая на развороченную комнату. Потом поднял голубые глаза навыкате на Фаину:

– А вы, гражданка, не молчите, рассказывайте, что тут делали, как попали, что видели. Пока без протокола, потом начисто все запишем.

– Я приехала на консультацию к профессору Фишеру, мне нужна информация о восемнадцатом веке для написания научной работы. – Уже несколько раз повторенная ложь выскакивала удивительно легко. – Мне адрес дали в музее погребальной культуры, где он раньше работал. Я приехала, постучалась, никто не ответил. Зашла в дом, дверь была открыта, а тут он лежит в крови. Я закричала, ну а дальше шагнула, споткнулась и упала в коридорчике, дальше мальчик сюда зашел.

– Да, кричала, а потом на полу лежала, – подтвердила ее слова председательница.

Участковый бросил внимательный взгляд на коленки в ссадинах, уточнил:

– На чем приехала?

– На электричке, вот полчаса назад, – заторопилась Файка, которая стала оживать от ступора.

– Да, в полвторого по расписанию приходит, – снова эхом вторила женщина.

– Билет показывай, паспорт, справку, документы все, какие есть. – Пухлая пятерня протянулась к девушке.

Фая торопливо порылась в сумочке и сунула свой билетик, бумаги, красную обложку документа. Участковый внимательно изучил все бумажки, удовлетворенно хмыкнул и вернул их обратно.

– Все вот так и было здесь? Ну, бардак, кровь и надпись? – Ручка ткнула в кривые буквы на стене.

Наконец девушка смогла сосредоточиться и прочитать, что вывела рука старика перед тем, как он потерял сознание. Неровные бурые потеки соединились в слово «фальш», последние буквы, видимо, обессилевший Фишер дописать уже не смог, пальцы лишь прочертили неровные линии, а затем дугу до пола.

На секунду она даже увидела, будто в фильме, как слабеющие, скрюченные артритом пальцы двигаются медленно по темной стене, а потом падают бессильно, оставляя кровавый след. И на темных от времени досках стекает густыми каплями багровой крови неровная надпись.

В реальность ее вернул бас участкового:

– Гражданка Белова, вы слышите меня?

– А? – спохватилась Файка и закивала торопливо. – Да все так, надпись была, и он лежал прямо возле нее. Как хорошо, что он жив, а я так испугалась, когда зашла сюда. Просто ужас, так закричала и остановиться не могла, кричала и кричала.

Как это с ней обычно и бывало, после немоты от шока на Фаю нападала страшная болтливость, когда она никак не могла остановить поток льющихся из нее слов.

– Одна вы тут были?

Соврать у нее не получилось, язык будто споткнулся о невидимую преграду. Девушка смогла только замотать головой, будто ужаленная оводом лошадь. На ее счастье, участковый вздохнул только протяжно:

– Понятно, свидетелей много, а толку мало.

Он вдруг резко наклонился и провел пальцем по тягучей кровавой лужице: