Черный вензель

– Поймали одного! – выдохнул мужчина с восторженным ужасом. – Одного из чудищ в образе детей. Ты в курсе уже, что они в городе натворили? Эта тварь соседа моего прикончила… другана моего, Витьку. Но мы ее обложили. Главное, в глаза ей не смотреть, тогда порядок…

– Полицию вызвали? – перебил его Милич.

– Зачем полицию? Сейчас мужики сами управятся. И жена Витькина тут, и мамаша. Не уйдет тва…

Владимир уже не слушал, он пробивался через толпу, но совету «морячка» внял и глаза держал полузакрытыми. Последний рывок, и он вдруг пробкой вылетел на открытое пространство, какой-то доброхот схватил его за край куртки и оттянул назад. Из-под руки Милич осторожно глянул перед собой.

У стены дома скорчилась на земле девочка лет пяти, голая, густо покрытая грязью и порезами. Она не двигалась, только затравленно поводила головой туда-сюда, и толпа всякий раз отшатывалась на шаг и начинала еще громче блажить в той стороне, куда она посмотрела. Но стоило девочке отвернуться, как отступившие подвигались вперед, набычившись, сжав кулаки.

Эти люди еще не приступили к активным действиям, но их намерения были предельно ясны. Один из мужчин обеими руками держал на весу лопату и целил острие прямо в девочку, еще человек пять вооружились кто лыжными палками, кто костылем. На левом фланге две рыдающие тетки так и рвались к ребенку, угрожающе и жутко разводя пальцы рук, но их пока удерживали те, кто рядом.

Володя использовал эти последние мгновения перед прорывом слепой убийственной ярости – метнулся вперед и подхватил ребенка на руки. Положил руку девочке на затылок, чтобы лицо оказалось спрятано у него на груди, под полой расстегнутой куртки.

Несколько секунд изумленной тишины – и полетели к нему недоуменные злые крики:

– Парень, эй, жить надоело?

– Ты чего влез-то?

Потом женский голос провыл сиреной:

– Да он с ними, он такой же! Демон он!

И тут же толпа надвинулась со всех сторон, на плечи и бока Владимира посыпались удары. Он согнулся в три погибели, прикрывая ребенка. Попытался вырваться, но при первой же попытке едва не лишился головы – кто-то схватил его повыше шеи и пару мгновений вдохновенно дергал в разные стороны. Следом раздался крик:

– Сенька, руки убрал, я щас лопатой рубану!

«Конец», – успел сам себе сообщить Милич.

Но удара не последовало. Вместо этого раздался громкий вопль, но уже не ярости, а боли. Толпа отхлынула, потом снова заорала:

– Еще демон, еще! Этот в подлинном обличье! Бейте его!

По яростному рыку Володя догадался, что в бой вступил Абрек, но у него не было возможности даже оглянуться на пса. Заметив в одном месте просвет между телами, он рванул туда, на полной скорости пересек двор, промчался мимо гаражей. Пробежал через другой двор, большой и ярко освещенный. Петлял как заяц, огибая фонари, запрыгивал в самую густую тень. Не останавливался, пока не оказался с обратной стороны того самого деревянного дома.

Погони не было. До него слабо доносились выкрики толпы, а вот Абрека он больше не слышал. Пару мгновений размышлял, не оставить ли тут девчонку и не вернуться ли на подмогу псу. Но нет, ему не устоять против такой толпы. Они прикончат его и потом отыщут ребенка. По его же следам, оставленным на влажной после дождя земле, и отыщут.

Нужно было уходить. Володя отклеился от стены, и в этот миг полный боли собачий визг донесся до его ушей. Милич содрогнулся всем телом, застонал, девочка задергалась у него на руках. Он оторвал от себя малышку, прикрыв ей ладонью верхнюю половину лица, и зашептал сорванным голосом:

– Сейчас я посмотрю тебе в глаза, сейчас посмотрю. Там моего пса убивают, я должен знать, что ты такое. Может, тебя и спасать не следовало. Убьешь меня – ну, убьешь. Я смотрю!

И он отдернул ладонь, вперился взглядом в глаза девочки. Сердце в самом деле пропустило удар, Владимир мысленно приготовился падать. Но не упал, напротив, сердце после паузы забилось часто и быстро. Малышка, моргая, пугливо разглядывала его, а он смотрел на нее как зачарованный, забывая делать вдохи.

С грязного худенького лица на него смотрели глаза его сестры. Володя никогда не видел Таню в таком возрасте – она была старше, когда родители взяли ее из детского дома. Из-за болезни сердца сестра всегда была полненькой, а эту малышку он держал на вытянутой руке и не чувствовал веса. И все же ошибиться он не мог.

Володя снова прижал девочку к себе, укутал полами куртки. Вжался в стену, крепко зажмурил глаза – и ощутил горячую влагу на щеках.

– Гады! – прошептал в пространство. – Какие же гады!

Что-то ткнулось совсем слабо ему в бок. Милич опустил глаза и увидел Абрека. Пес покачивался на широко расставленных лапах, шерсть блестела от крови. Он неотрывно глядел в лицо хозяина.

– Идти можешь? – спросил его Володя. – Я медленно пойду, но ты поскули, если начнешь отставать, сделаем привал. А теперь все, домой!

* * *