Черный выход

Игорь вытер рукавом фланелевой рубашки вспотевший лоб и расстегнул еще одну пуговицу на груди. Сегодня в Зоне как-то особенно жарко. Или это от нервов так в пот бросает?

Пробираться «за забор» пришлось долго, почти три часа прячась от патруля на старой градирне. Хорошо еще, что вечером удалось найти Грифа и вернуть свой снегоход назад. Старый сталкер даже извиняться не стал, еще и денег потребовал «за хранение». Сдержавшись, чтобы не заехать в наглую рожу, Фомин отдал Грифу последнюю тысячу и умчался на снегоходе прочь. А что еще оставалось делать? Гриф может как-нибудь понадобиться, а то, что он спас свою шкуру бросив Игоря и Рябу… Так что ж, в Зоне каждый сам за себя, нравится это Игорю или нет.

Идти в одиночку оказалось очень страшно. Зона словно издевалась над человеком, чьи и без того обостренные чувства трубили панику при любом удобном случае. Фомин часто останавливался, отдуваясь и успокаивая прыгающее сердце. Он вдруг ясно понял насколько велика и глупа его самоуверенность, насколько ничтожен весь его прошлый опыт.

Самое страшное для сталкера в Зоне – перестать доверять самому себе. Нельзя позволять себе сомневаться в собственных силах и возможностях, нельзя позволять желанию жить заглушать голос разума. Те, кто переставал доверять себе, впадали в ступор, их сковывал ужас, они были не в силах справиться с собой и боялись сдвинуться с места. Их потом иногда находили. Иногда даже живыми. Те, кто в приступе отчаяния не бросился в ловушку и не сошел с ума, а был возвращен домой, в большинстве своем больше никогда не возвращались в Зону. Не могли вновь поверить в себя и заставить сделать тот самый шаг, который не сделали когда-то. Сломленные и подавленные, они просто доживали свой век.

Игорь видел таких людей. Игорь не хотел становиться таким же. Не мог себе позволить. Потому он через силу, но взял себя в руки и сделал шаг. Потом еще. И еще.

По карте идти было всего ничего, чуть больше пяти километров в сторону поселка Рощинского. Маршрут тоже простой и незамысловатый – знай держи речку Чернодыриху по левую руку, а старую институтскую тропу по правую.

В действительности все обстояло иначе. Собственно, Игорь тому удивлен не был. Зона сразу дала понять как пойдет игра, укрыв канаву с притаившейся «комариной плешью» густыми зарослями крапивы. Если бы Фомин вовремя не обратил внимание на большое количество сухих листьев, которые вроде бы сами собой разбавили яркую зелень, лежать бы ему сейчас раздавленным в лепешку. Пришлось делать крюк, расходуя припасенные гайки, которые через одну бесследно исчезали в непролазных зарослях. Попытался вернуться на маршрут и идти вдоль берега, но тот настолько зарос, что не было видно воды. А подходить ближе Игорь боялся – про водоемы Зоны ходили нехорошие слухи.

Единственным ориентиром осталась заброшенная институтская тропа. Вот только найти ее оказалось делом непростым.

Сотрудники МИВК передвигались по аномальной территории либо пешком, либо на гравиплатформе – специально оборудованном аппарате, работающем на гравитационных артефактах. В народе платформы именовали «калошами», хотя на указанный вид обуви походили внешне лишь старые модели. Сейчас же гравиплатформы представляли собой хорошо защищенные капсулы, способные легко маневрировать в воздухе, подниматься на несколько метров вверх и развивать скорость до пятидесяти километров в час. Другое дело, что носиться с такой скоростью по Зоне могли себе позволить только сумасшедшие или счастливые обладатели редкого внеземного объекта «трассер», позволяющего игнорировать большинство ловушек.

«Калоша» была несбыточной мечтой любого сталкера. Увы, их производили штучно, только для нужд Института, и на продажу они не выставлялись. Ходили разговоры, что у кого-то из бандюков есть старая списанная платформа, но Фомин в это не верил – уж больно приметная вещица, такую патруль сразу же засечет.

По Зоне институтские передвигались лишь по проверенным маршрутам, отмечая их вешками – длинными шестами с яркой раскраской. Давным-давно вешки делали из дерева, потом – из стальных уголков или арматуры. Современные вешки представляли собой легкие и гибкие пластиковые трубки трехметровой длины ядовито-оранжевого цвета с люминесцентной верхушкой.

Ходьба по вешкам не гарантировала безопасность, но была лучшей альтернативой блужданию по непроверенной местности. По крайней мере оставалась надежда, что, случись чего, хотя бы труп найдут и похоронят по-человечески.

Вешки, на которые практически случайно набрел Игорь, оказались из толстой арматуры. Краска давно с них слезла, на приваренных металлических табличках сквозь ржавчину проступали отчеканенные цифры. Этим маршрутом не пользовались уже много лет, и потому доверия он не вызывал. Тем не менее спустя почти что два часа Фомин вышел к небольшой лодочной станции, в которой, по информации Фагота, лежал искомый артефакт.