Черный жемчуг

Хьюго ненадолго появился у нее и вновь ушел по делам, но его визит вполне удовлетворил Аннунсиату. Глаза Хьюго сияли, когда он смотрел на детей; не в силах что-либо сказать, он поцеловал ее. Любые слова были бы здесь не к месту, и Аннунсиата порадовалась, что счастье привело ее мужа В такое смущение. Чуть ли не каждый час он посылал ей сладости и цветы, тем временем торопясь закончить отделку дома, чтобы они могли переехать, как только Аннунсиата немного оправится.

– Вы сыграли со мной удачную шутку, миледи, – говорил Хьюго, – родив сразу двоих, в то время как детская приготовлена для одного ребенка. Я постараюсь исправиться и даже найти вторую няню. К счастью, я выбрал достаточно большой на первое время дом.

Люси и Ричард прибыли одними из первых, на время оставив посольство, куда пообещали вернуться после того, как поправится их кузина. Из-за границы они привезли немало подарков Аннунсиате и малышам.

– Боюсь, придется делить подарки между ними – мы и не предполагали, что у тебя будут близнецы, – сокрушалась Люси. – Скорее поправляйся, дорогая, и мы устроим пышный прием в честь крестин.

Король долго держал ее за руки, говоря:

– Мы все так переживали, но теперь с вами все в порядке, слава Богу. – Он показал Аннунсиате подарки для нее и детей, сказал, что она может обращаться к нему, если будет испытывать недостаток в чем-либо, и попросил разрешения взглянуть на детей. Он ловко взял их на руки, прижимая к себе с нежностью большого, сильного мужчины к беззащитным созданиям. – Они похожи на вас, – наконец объявил король, – и я рад этому. Я так и думал, что им достанутся ваши темные глаза, Аннунсиата, и ваш... – знаете, в вашем лице есть что-то особенное, я уже говорил, что не могу объяснить, что именно...

– Когда я впервые увидела мальчика, ваше величество, – с улыбкой проговорила Аннунсиата, – я сразу сказала: «Он так похож на короля!»

Король разразился смехом.

– Надеюсь, никто этого не слышал.

– Никто, кроме Берч, а на нее можно положиться, – заметила Аннунсиата.

Король еще раз взглянул на спящих малюток и добавил:

– О нас ходит и без того достаточно слухов – думаю, вы знаете об этом. Сожалею, что так получилось, но... – он пожал плечами.

– Знаю. Это совершенно неважно, – улыбнулась в ответ Аннунсиата.

– Однако слухи не утихнут, пока будет подрастать эта парочка, – король слегка нахмурился. – Я должен был предвидеть... К тому же детей еще никто не видел, верно? В вашей внешности есть много фамильных черт Стюартов. Если бы я многого не знал, я был бы почти уверен, что вы моя дочь.

– Скорее, я могла бы быть вашей сестрой, – ответила Аннунсиата. Она чувствовала себя так уютно в присутствии этого огромного человека, помазанника Божия – почти так же, как в присутствии Ральфа.

Король улыбнулся, и его тяжелое, безобразное лицо необычайно похорошело.

– Значит, вы будете сестрой, дорогая. А теперь не желаете ли принять еще двух гостей? Джеймс и Руперт здесь, хотят засвидетельствовать вам свое почтение.

– Буду весьма польщена, – ответила Аннунсиата, и это не было формальной благодарностью. Внимание короля было почетным, но внимание членов его семьи, да еще выраженное таким образом, ценилось еще больше. Принц Руперт и герцог Йоркский вошли в комнату и выразили свое почтение, каждый по-своему – герцог с сухой официальностью, которая скрывала его смущение и беспокойство, а принц – с серьезной мягкостью, которая ничего не скрывала. Прежде чем они ушли, король сказал:

– Я еще не спрашивал лорда Баллинкри, но думаю, он не станет возражать, если Джеймс и Руперт будут восприемниками детям. Что вы скажете на это?

Глаза Аннунсиаты блеснули, как звезды.

– Это было бы великолепно, ваше величество, – проговорила она. Все трое Стюартов улыбнулись, поклонились и вышли.

После их ухода в спальню Аннунсиаты хлынул настоящий поток посетителей. Аннунсиата произвела сенсацию – почти умирая, и все же родив близнецов, которые к тому же были подозрительно похожи на короля, и сам король со своим братом и кузеном посетил ее. Никому не хотелось появиться у леди Баллинкри последним, никому не хотелось принести самый незначительный подарок, никто не решался высказать неодобрение – ведь детей все хвалили, никто не решался упустить последующие сплетни о том, что дети поразительно похожи на его величество. К леди Баллинкри явились все, вплоть до самой леди Каслмейн, принесли подарки и расселись у постели, поглощая печенье и сласти, потягивая вино и кодл, в то время как их глаза обегали комнату, чтобы оценить ее убранство, уши были настороже, а языки работали без умолку. Некоторые из гостей были более приятны Аннунсиате, но она любезно приняла даже тех, кого терпеть не могла, ибо если они знали цену ее серебряным кувшинам и жемчужному браслету, подаренному королем, то и Аннунсиата знала цену их вниманию и благоволению.