Черта

«Шестнадцатый размер кольца брать надо», — промелькнула мысль в голове. Сегодня точно зайдёт в ювелирный. И Олежке подарок купит. А ещё надо узнать, что нужно для усыновления. Пусть Семёныч ему характеристику напишет. Это важно, чтобы хорошая характеристика была.

После массажа головы боль немного отступила.

— Ты не психуй, Ксюш, не надо. Я вернусь к тебе, всегда к тебе возвращаться буду. Одного в толк не возьму, зачем я тебе такой нужен. Я старше тебя на сколько? На десять лет целых. Я больной совершенно. Зачем я тебе?

— Ты, главное, возвращайся. Может, со временем и ты меня полюбишь.

— Дурочка ты, Ксюха.

Он поцеловал её на прощание и отправился на работу.

***

Не успел подойти к кабинету, как увидел плачущую женщину лет пятидесяти и девочку, тоже всю в слезах. На вид девочке лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. С ужасом подумал, что видимо за ночь привезли ещё кого-то. А родственники уже ждут.

Нет, ещё один труп в его сегодняшние планы не входил. Ему надо в ювелирный. И за подарком Олежке. Задерживаться никак нельзя, а вот узнать, нашли ли вчерашнего младенца, надо. На улице холодно, вряд ли ребёнок выжил. Стало безумно жалко кроху, прямо сердце сжалось.

В коридоре появилась регистратор Лидочка. Шаги услышала.

— Владимир Александрович, а вот они к вам. Я ж сказала, что наш доктор никогда не опаздывает, — это она уже им говорила.

Подходит к Володе женщина и протягивает направление: «Несовершеннолетняя Комарова направляется для определения половой неприкосновенности и половой зрелости».

Женщина сквозь слёзы поясняет:

— Ну да, Ирка у меня… ещё та… не уследила, но поймите, доктор, как только она стала жить с Андрюшкой, парнем своим, она изменилась в лучшую сторону, она стала женой, она за ум взялась, а если его посадят, то девочка покатится по наклонной…

— Парню сколько лет?

— Двадцать три. Да путём у них всё. И с детьми они до её восемнадцати подождать собирались.

Вернулся в кабинет расстроенный, заключение написал, отдал Комаровой-старшей.

— Что там у тебя, Вов? — спросил Семёныч.

— Во-первых или во-вторых?

— Давай по порядку.

— Во-первых, я сегодня уйду вовремя, мне надо кольцо Оксане купить, а может, сразу и обручальные взять. Потом подарок Олежке и бабушке. А вот во-вторых — я злюсь. Потому что закон у нас гибкий для одних и тупой для других.

— Ну, с твоим «во-первых» я полностью согласен. Созрел. Молодец, поздравляю. Олежку усыновить хочешь?

— Хочу. У парня отец должен быть. Да и подружились мы с ним. Что? Думаешь, я тороплюсь?

— Нет, не думаю. Смотрю на тебя, на то как изменился рядом с ней — нет, нормально всё, Вова. Правильно. А что второе?

— Девочку смотрел пятнадцати лет, на определение половой неприкосновенности и половой зрелости. Насилия там нет. Она влюбилась и угомонилась. Даже курить бросила. Чувствуешь? Половая жизнь с тринадцати лет. В анамнезе гонорея. Партнёров она не считала. Но всё по взаимному согласию. Вот такой «подарок». А тут вот последние полгода живёт с парнем двадцати трёх лет. Мать счастлива — дочка за ум взялась. Его родители не лезут. И вот узнают об этом в школе. И начинается. И пошло-поехало. И парня сделали педофилом. Я тебя уверяю, что она его соблазнила и растлила, а не он её. А его посадят. Скажи, за что? И кому от этого лучше?

— Вова, у меня дочке пятнадцать. И если бы я узнал, что она живёт с парнем намного старше себя…

— А если с ровесником?

— Всё равно бы морду набил.

— Я старше Оксаны на десять лет. Я не имею права её любить? Или если бы ей было семнадцать, а мне двадцать семь, то я не имел бы права любить, а через год уже бы имел такое право? Вон в Казахстане вообще ввели принудительную химическую кастрацию педофилов. И это парень, который девчонку из говна вытащил, попадает под эту статью. А он не виноват, ни в чём не виноват. Другой виноват, если соблазняет или насилует, а он нет. Только статья одна, бюрократы одни, машина правосудия ржавая и негибкая.

— Вов, ты винтик этой машины…

— Обещал я в суд свидетелем пойти.

— Вот и молодец. Может, ты и прав, но если бы моя дочка… Ладно, замнём. Пошли на вскрытие вчерашних, пока кого-нибудь не избили.

Бомж с пробитой головой оказался, как и предполагал Семёныч, не криминальным. А вот девочка погибла от внутреннего кровотечения. Полный живот крови.

Володя закончил вскрытие абсолютно злой, с дикой головной болью.

В ординаторскую он вошёл со словами:

— Да какого чёрта!

— Перфорация стенки матки при криминальном аборте? Да, Вов?

— Да. Ты вчера знал?

— Догадывался. Знаешь, сколько таких видел?

— Ну и денёк сегодня, жуть прямо. Не пойду за кольцами.

— Брось. «Не везёт мне в смерти — повезёт в любви!» Помнишь песню такую? Давай звони следователю, пусть выясняют и ищут убийцу. Врач делал?

— Нет, не похоже. Хотя кто его знает. Врач бы прободение не пропустил.