Черта

— Я выезжаю к входу кладбища. Встречай меня там. На место происшествия едем вместе. И с девочкой разберись. У тебя что случилось, Вова?

— При встрече расскажу.

Семёныч отключился.

Владимир набрал свой домашний. Оксана ответила сразу после первого гудка.

— Ксюша, милая, прости. Я тебе завтра вечером всё объясню.

— Ты живой?

— Да.

— Здоровый?

— Да.

— Пошёл ты знаешь куда!

— Знаю, прекрати нервничать, завтра я вернусь и всё тебе объясню.

— Ты где?

— На кладбище. Оксана, сейчас мне надо работать. Прости, пожалуйста.

— Вова, у тебя всё в порядке?

— Нет, я завтра…

— Это я уже слышала. Пока.

Она злилась. Конечно, злилась, не могла не злиться. Что теперь делать?

Решил, что об этом подумает завтра. Сегодня надо отработать, и поговорить с Семёнычем, может быть, у него родственники или знакомые есть в Штатах. Тогда можно будет попросить приглашение, продать квартиру и уехать… Бред, конечно, но ничего лучше в голову не пришло. А как же Оксана? Додумать не успел, подъехал специализированный автомобиль бюро.

Володя влез в салон и расположился рядом с Семёнычем.

— Так что там у тебя случилось? — спросил коллега.

— Потом! Лучше расскажи, что у нас происходит? И зачем нужны мы оба?

— Слушай, вызвала нас «скорая». В районе центрального рынка, по Пушкина, умерла девушка шестнадцати лет. Признаков насильственной смерти вроде нет. Но здоровая девушка, без хроники всякой. На учёте нигде не состояла. Короче — труп наш. Пришёл участковый, лифт, как оно водится, не работает. И вот поднимается он по лестнице, а на втором этаже из-за двери крики: «Помогите». Он дверь толкнул — открыто, вошёл — в комнате лужа крови. В крови лежит хозяин квартиры восьмидесяти шести лет. Участковый вызывает «скорую». Те приезжают, у мужика перелом шейки бедра, упал он, поскользнувшись на крови. Больше повреждений нет, перелом закрытый, а кровь есть, по полу разлитая и на стенах брызги. По версии мужика, он спал и ничегошеньки не слышал. Может, и не врёт, от него разило алкоголем, да и глуховат он малость. Потом в квартире находят труп женщины, в соседней комнате. Молодая или нет — не известно, из проституток она, самых дешёвых, так участковый определил. Соседи говорят, что в квартире притон. Хозяин сдаёт её бомжам и женщинам лёгкого поведения, они приносят еду и спиртное.

— Круть! Так кровь чья?

— Вова, вот это нам с тобой и предстоит выяснить. У нас пока два женских трупа, по двум разным делам. И кровь, лужа, в которой потоптались все, кому не лень. Участковый сказал, что лужа литров пять, не меньше. Работы до утра знаешь сколько!

— Догадываюсь, сейчас ещё выясниться, что должен быть труп, ещё один труп. Не один труп, если там действительно пять литров.

— Резаный. А его нет. Будем играть в детективов. Сейчас и прокурор ещё подъедет.

***

Мать шестнадцатилетней девушки приводила в чувство «скорая». Эта бригада как выехала по вызову, так и осталась в этом доме с такими загадочными преступлениями. Другая бригада увезла деда, а эти… они свидетелями оказались.

Естественно, у матери была истерика, естественно, в происходящее она не верила, так как ещё вчера с дочкой спокойно общалась, планы строили на после школы. Да что вчера. Сегодня с утра общалась. А вот когда с работы пришла, дочка больная уже была. Сказала, что горло, спала долго, потом встала, и чай пила, и воду, много, а есть отказалась. Так горло же.

При поверхностном осмотре трупа Володя не выявил никаких повреждений. Написал направление и заказал перевозку, которой и отправили труп в судебный морг. После чего вместе с бригадой спустился на второй этаж в окровавленную квартиру.

Там, кроме сотрудников правоохранительных органов, никого не было, по крайней мере, в комнате с кровью. Оперативник сообщил, что Семёныч фотографировал всё, а потом ушёл с ещё одним оперативником. А Володю просил заняться женщиной-проституткой.

Разило от неё ужасно. «Вот интересно, кто на такие интим-услуги позариться может?» Мысль возникла и исчезла при взгляде на труп, у которого кожа была бледной, но не той смертельной бледностью. Надев перчатки он пощупал пульс на сонных артериях, пульс был слабый, но прощупывался.

— Ребята, — обратился он к врачу «скорой», — женщина ваша, живая она, в коме алкогольной, похоже. Так что забирайте. Вы что или кого ждали, почему пульс не проверили?

— Так грязная она и не дышала, я ей зеркальце подносил.

— Чтоб рук не замарать?

— Ну да, нам же ещё работать.

— Так вы больных по запаху выбираете? Таким, как эта, помощь не оказываете?

Володя раздражался всё сильнее, виски сдавило, и в голове возникла мерзкая пульсация. Всё, он попал, работать в таком состоянии — просто каторга. Перед глазами поплыли чёрные круги. Но он продолжил осмотр женщины. Под ней тоже оказалась кровь, а ещё каловые массы. При надавливании на живот кровотечение усилилось.

— Ребята, она рожала только что, ну, может, пару часов назад. Ищите послед и ребёнка.

Позвонил Семёнычу, доложил о своих находках. Сообщил о новорождённом. Оперативник отправился искать по помойкам.

— Вова, — раздался в трубке голос коллеги, — ты эту пьяную мамашу в роддом отправил?