Черта невозврата

Все торопили ветер, чтобы он разогнал туман. После долгого монотонного жужжания звук вертолёта вдруг стал резко усиливаться.

– Да что это? Вот, зараза!

– Протянет это облако, в конце-то концов? Или нет?

– Ну! Ну! Давай!

Но облако, как будто зацепилось за избушку своим белым сарафаном и не собиралось покидать это место.

Нарастающий гул вертолёта привёл всю компанию в сверхвозбуждение и гиперактивность. Все кричали, рыдали, матерились, прыгали и падали в истерике на снег. Вертолёт, словно насмехаясь, пролетел прямо над ними. Всем показалось, что он чуть-чуть не зацепил своим шасси крышу бани. Впрочем, в тумане всё кажется совершенно не так, как на самом деле. То ли это вертолёт своими винтами надул, то ли облако просто закончилось, но небо над сгустком человеческой истерики вдруг распахнуло свои голубые объятья. И все увидели хвост вертолёта. Он был совсем близко. Но сколько «робинзоны» не кричали, не призывали его развернуться, винтокрылая машина издевательски медленно исчезла за горизонтом. Счастье, прощай! Ещё до кучи: надежда, радость избавления и далёкая жаркая Москва!

Два следующих часа они простояли на улице. Никто ничего не говорил. Не мог говорить. И не хотел говорить.

Практически никакого общения не было и на следующий день. Кто-то явно глумился над вынужденными «папанинцами». На небе не было ни облачка. Но никто не прилетал за ними. Температура поднялась ещё выше. С крыши вовсю лились ручейки тающего снега.

Вечером, слонявшийся по окрестностям Винсент вдруг завопил, указывая куда-то пальцем:

– Плывёт!

Все сбежались к нему:

– Кто плывёт?

– Видите? Вон там, в шуге, – указывал он на другой берег широкой трещины, разорвавшей в тот злополучный день паковый лёд под самолётом.

– Чего там?

– Горлышко торчит.

– Тьфу! Винс! Ты достал уже со своим алкоголизмом!

– Нет. Я сейчас сплаваю за ней.

Удержать его не смогли ни уговоры Стаса, ни слёзы девушек, ни истерика Виолетты, предчувствующей нехорошие последствия этой его идеи.

Винс был неумолим. Он разделся до трусов и прыгнул в воду. В несколько мощных гребков он достиг противоположного края полыньи и вернулся обратно. В руках у него была бутылка белого вина. По крайней мере это можно было понять по виду бутылки. Этикетки не было. Очевидно, её полностью свели со стекла морская вода и ледяная крошка, в которой она шлифовалась.

Винсент поставил бутылку на лёд и легко выскочил из воды.

– Б-р-р-р! Холодная какая! – растирал он себя руками, трясясь от холода. Но настроение у парня было хорошим. Да чего там? Отличным! Вприпрыжку, прихватив одежду, он сразу побежал в баню.

Пить вино, как того ожидали девушки, Винс не стал. Обсохнув, он ушёл изучать содержимое всех ледовых трещин в округе. Стас долго ходил за ним по пятам, но через пару часов вернулся в баню.

Соня:

– Ты его одного оставил?

– Он обещал позвать меня, если что-нибудь увидит.

Амалия:

– Стас! Ты зря это сделал.

– Чего зря? Если что – как его спасать? Тоже прыгать в ледяную воду?

– И что теперь?

– Где пододеяльник? Я из него спасательную верёвку сделаю.

Он распластал пододеяльник на четыре широкие полосы и связал их между собой. На конце этой «верёвки» он закрепил полено. Чтобы «верёвка» стала крепче, Стас скрутил её, перевязав во многих местах лоскутами. Они не давали ткани раскручиваться.

Когда он уже заканчивал, дверь открылась и на пороге нарисовался мокрый, но счастливый Винс. В одной руке он держал свою одежду. А в другой бутылку крепкого напитка. По форме стеклотары можно было легко определить её содержимое. В квадратной таре явно была текила. Остановившись в проёме в одних трусах он крикнул:

– Живём!

Амалия:

– Господи! Где ты их достаёшь?

– Где? В море! Закинул невод и выловил золотую рубку. Она теперь исполняет все мои желания.

Соня:

– Попроси её, чтобы она тебе одежду дала. Ходишь в одних трусах, как не знаю кто.

– Так это ж баня! Оставь пушапы, всяк сюда входящий!

Виолетта:

– Совсем свихнулся на почве алкоголизма.

На Винсента совершенно не действовали колкости девушек. Он был счастлив. Почти счастлив.

Парень долго уговаривал Стаса составить ему компанию. Без результата. Стюард наотрез отказался.

Тем не менее, Винсу было скучно пить в одиночестве. Он неотступно ходил с бутылкой в руке за Стасом, постоянно приседая парню на уши:

– Когда я выскочил на лёд, то увидел, что корпус самолёта лопнул возле хвоста. Двигатели лежали на льдине, а трещина была аккурат над срезом воды.

– Я был внутри, в районе кабины, поэтому ничего такого не видел.

– Точно тебе говорю. Так и было. Затем самолёт ушёл на дно. Хвост – за ним, болтаясь, словно на ниточке. Мог хвост в воде совсем отвалиться?

– В принципе да. Здесь очень большие глубины. Несколько километров. Если хвост загнуло, то он при движении под водой должен вилять и испытывать нагрузки на излом.

– Точно, хвост отломало совсем. А иначе почему столько всего всплыло?

– Наверное, ты прав. Через аварийный люк при погружении мало что могло выскочить из салона наружу.

– Он же носом вниз пошёл. Значит воду этим люком загребал, а через отломанный хвост всё из салона вымывало.

– Возможно. И что это нам даёт?