Черта с два!

— Юрка, — позвал мужской голос. — Слышь, Юрка… Дверь стала медленно открываться, а Денис не выдержал и закричал. Юркин приятель вломился в хижину, и я с размаху ударила его пистолетом в лицо, он пошатнулся и выстрелил. Меня швырнуло к нарам прямо на покойника, я взвыла и нажала на курок. Парень вскрикнул и стал заваливаться набок, а я, приподнявшись, выстрелила еще раз, потом потрясла головой и позвала:

— Денис! — Мне пришлось лезть за ним под нары, он смотрел на меня белыми от ужаса глазами и не мог произнести ни слова. — Уходим, — сказала я и пошла, покачиваясь, ко второму трупу. Вынула из его руки пистолет, нашла бумажник. Потом вернулась к тому, что лежал возле нар, и проверила его карманы. Взяла сумку и ухватила Дениса за руку, идти один он вряд ли бы смог.

Уже выходя из хижины, я подумала, что парней могло быть трое или пятеро и мы сейчас идем прямо под пули, но испуга не получилось, мозг отказывался воспринимать происходящее.

Возле дома стоял темный «Опель». Пустой, а в кармане у меня был ключ. Я забросила внутрь машины сумку и сказала Денису:

— Садись.

С мальчишкой надо было поговорить, но прежде всего покинуть это место. Скрипя зубами я села за руль с намерением побыстрее убраться из города. Здесь, беспомощных и измотанных, на чужой машине, нас легко могли поймать. Через полчаса, благополучно миновав пост ГАИ, мы выехали из города. Голова кружилась, меня тошнило, а боль в боку становилась все исступленнее и резче. Я начала подвывать, не замечая этого.

— Саш, ты чего? — испугался Денис. От моих страданий была польза: мальчишка пришел в себя.

— Все нормально, — заверила я. — Сейчас найду съезд, укроемся в лесу и отдохнем.

Последние километры дались мне с невероятным трудом, глуша мотор, я была на грани обморока.

— Иди ко мне, — позвала я Дениса. Он перелез на переднее сиденье, и мы обнялись. — Все хорошо, — сморозила я жуткую глупость, но придумать что-нибудь поумнее мне не удалось.

— Саш, меня в тюрьму посадят? — спросил он тихо. Я подумала, потом попросила:

— Посмотри-ка на меня. Это я убила обоих. Я. А ты никогда не стрелял и забудь об этом. Они были плохими людьми, они хотели нас убить, что мы еще могли сделать? — Я погладила его спину и добавила:

— Ты молодчина. Без тебя нам бы не выкрутиться.

— Я так испугался… Когда этот гад тебя ударил… Я даже не помню, как нажал на курок. Я просто испугался, и револьвер как-то сам выстрелил… — Денис поежился и вдруг сказал:

— Саша, что это?

Я провела рукой по свитеру и только тогда сообразила, что он насквозь пропитан кровью.

— Он тебя ранил, да? — испуганно зашептал Денис, левое веко у него стало дергаться, я протянула руку и коснулась его лица.

— Все нормально. Зацепил немного, с перепугу я даже не почувствовала. Кончай трястись, не умру же я… лучше поищи аптечку.

Денис полез на заднее сиденье, а я прикрыла глаза. Во рту было сухо, голова кружилась, боль в боку стала ноющей, надсадной.

«А что, если я умру? — с ужасом подумала я. — Ночью, во сне, а Денис проснется утром рядом с трупом… у него и так глаз дергается…»

— Нашел, — обрадовался он, возвращаясь на сиденье рядом со мной, руки его дрожали, он кусал губы, но в общем держался молодцом.

Я стащила свитер и осмотрела свой бок… Господи боже… Неужели там во мне и правда пуля? Нет, тогда бы я умерла. Но ведь не все умирают сразу… и крови-то сколько… самое время упасть в обморок. Один раз я уже видела себя окровавленной: лет двадцать назад, в пионерском лагере. Я умудрилась встать на разбитую бутылку и разрезала пятку, бежала к пионервожатой, оставляя на пути кровавый след. Именно это меня и доконало, я хлопнулась в обморок, радуясь возможности ничего вокруг не видеть. Сейчас было самое время сделать то же самое. Но рядом сидел Денис, а не пионервожатая, и об обмороке нечего было и мечтать.

— Пуля прошла вскользь, — с умным видом заявила я. — Повезло, только задело слегка.

«И откуда во мне столько крови? Говорят, в человеке литра четыре, не больше, а из меня, верно, целое ведро вылилось: и тут не как у людей». Я скомкала бинт и стала аккуратно вытирать бок, челюсти сводило от боли. Через несколько минут кровь я немного смыла, но рана теперь выглядела еще ужаснее. Я точно знала: ее надо чем-то обработать, иначе будет заражение и я умру.

— Найди стрептоцид, — попросила я Дениса, чтобы отвлечь его от созерцания моих ран и чем-то занять. Таблетки нашлись, я растолкла их и посыпала рану. Смотреть на свой бок было невыносимо до тошноты. Как люди могут работать хирургами? Ужас какой!.. «А что, если все это начнет гнить и воспаляться, не помню, как данный процесс правильно называется… А если там во мне действительно пуля, что она будет делать? Конечно, не пуля что-то будет делать, а как все это будет происходить? Я умру сразу или какое-то время смогу двигаться, постепенно теряя силы? Мальчишку надо куда-то пристроить. Уехать километров за триста, сейчас каникулы. Денис выглядит совершенно больным, пойти к врачу, если повезет, его положат в больницу… А что дальше? Да не знаю я, что дальше… Если я вот так загнусь на его глазах, будет лучше?»