Черта с два!

— Я виделась с Меченым, он не производит впечатления человека, который покорно, точно мартышка, согласится позировать перед камерой.

— Каждого человека можно вынудить совершить тот или иной поступок. Или заставить. Стас Георгиевский мог оказаться в ситуации, когда у него не было выбора. Смоделировать такую ситуацию несложно.

— Хорошо, допустим. Почему в таком случае они оставили в живых фотографа?

— А зачем мне оставлять его в живых? Они добились чего хотели, и фотограф им уже неинтересен. Но не сомневайтесь, возникнет опасность, и его уберут. Уверен, он знал только исполнителей: Татарин мертв, а Меченый будет молчать. Выйти на заказчика очень трудно.

— Вы его знаете? — спросила я.

— Догадываюсь, кто он, и доберусь до него. С вашей помощью или без — не имеет значения.

— Девушек, работавших в сауне, убили. Две из них рядом с вами на фотографии.

— Они подтвердили, что видели меня? Уверен — нет. Потому что это не правда. Расправу в сауне учинил психопат: женщин вполне достаточно было припугнуть.

— А человек из прокуратуры? Он получил фотографии и сразу же угодил под машину… Логинов нахмурился:

— Поясните, о чем вы?

— Один человек передал фотографии своему приятелю, сотруднику прокуратуры. В тот же день случилось несчастье.

— Сотрудник прокуратуры? Вы уверены?

— Разумеется. — Я усмехнулась и стала смотреть в угол, а Логинов на меня.

— Где ребенок, Саша? Поймите, вы не сможете обеспечить безопасность ни ему, ни себе.

— Вам я нашу безопасность точно не доверю.

— Господи, да почему? — воскликнул он почти в отчаянии. Если он притворялся, то делал это мастерски.

— Все, уходите, — твердо сказала я. — Я не хочу вас слушать. Я не отдам вам пленку. Вы можете сидеть здесь до утра и болтать что угодно, пленку я вам не отдам.

— Да плевать мне на нее! — выкрикнул Логинов. — Я хочу спасти твою жизнь, дура несчастная.

— Ага, — я улыбнулась во весь рот. — Я вам верю. Для начала оставьте меня в покое.

Он покачал головой, поднялся и пошел к двери, чего я никак не ожидала.

— У вас есть мой телефон? — спросил он уже у порога.

— Есть. Спасибо.

— Надеюсь, вы мне позвоните.

Он вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. А я схватила сумку, покинула квартиру и торопливо поднялась на чердак. Мотаться по улицам сил у меня в настоящий момент не было. Пусть думают, что я в квартире. Сижу и жду терпеливо, когда они придут и разделаются со мной.

Я устроилась в углу, где недавно мы ночевали с Денисом, положив пистолет под рукой.

— Врет он все, — сказала я вслух и заревела. Так хотелось поверить кому-нибудь, кто способен помочь. Я сидела, ждала и думала о Логинове и этих фотографиях. А если он прав и фотографии липа? Выходит… Господи, что ж я натворила… Я-то считала, что борюсь за правое дело, а в действительности помогла мерзавцам избавиться от честного человека. Я не хочу… нет… пожалуйста…

— Он врет, — повторила я, но легче не стало.

И тут что-то смутно возникло в моем сознании, ощущение… воспоминание… Это пришло мне на ум в первый раз, когда я рассматривала фотографии. Нет, не все фотографии, а одну, там, где Логинов пьет за здоровье Меченого, или за что они там пили. Я расстегнула сумку и достала фотографии. Так… вот она… Я перебралась поближе к чердачному окну и уставилась на изображение. Ну, подумай, вспомни… И тут я едва не заорала. Свет… конечно… Художница, мать твою! Тени на их лицах не правильные. Такого не может быть, если только… если только не имеешь дело с разными источниками света. В реальности они не сидели рядом. Если бы я дала себе труд подумать об этом тогда… Я застонала и даже закусила руку. Схватила фотографии, торопливо просматривая одну за другой. Потом бросила их в сумку и поднялась.

— Я отыщу этого сукина сына и докопаюсь до правды. Но для начала следовало беспрепятственно покинуть дом к убедиться, что Денис в безопасности. Саша сразу же поднял трубку.

— Все в порядке? — спросила я испуганно.

— Конечно. Где ты? Я тебя жду.

— Встретимся позднее. У меня срочное дело.

— Какое дело? О чем ты… Мы же договорились…

— Саша, вечером ты будешь дома?

— Конечно.

— Я позвоню. — Он попытался что-то сказать, но не успел.

С трудом дождавшись темноты, я выскользнула на улицу, свернула за угол и нырнула в кусты. Лежала в траве и ждала, что будет дальше. Ничего не происходило. То ли за домом никто не следил, то ли меня не заметили, то ли и следили, и заметили, но были умнее меня и не спешили метаться вокруг. Пусть, мол, полежит маленько в кустах, отдохнет и порадуется. Я полежала, поразмышляла и, не придумав ничего путного, выбралась на тротуар и бросилась бегом в сторону троллейбусной остановки. Денег у меня осталось — кот наплакал. «Сроду не видела плачущего кота», — вдруг подумала я и вздохнула, а потом остановила машину: экономить сейчас было глупо.