Чертежи волшебства

Она взяла его под руку и направилась к лестнице. Закрывшаяся за ними дверь словно отрезала шум таверны, и здесь, в полумраке узкого коридора, Шимаэл, повинуясь мгновенному импульсу, вдруг сделал то, чего от себя совершенно не ожидал. Он резко развернулся и, прижав девушку к стене, страстно впился в ее губы.

Дыхание Оди прервалось, она вздрогнула, но не оттолкнула его, и Шимаэл почувствовал, как девушка ему ответила. Сквозь одежду он ощущал, как вздымается ее грудь, пряди ее перепутавшихся волос упали на его лицо, ноздри щекотал тонкий аромат духов. Разум окончательно покинул его, всецело вытесненный безумным пламенем желания.

С неимоверным трудом он оторвался, чтобы впустить каплю воздуха в задыхающиеся легкие.

— Я… — прохрипел он, но Оди коснулась его губ холодными пальцами, заставив умолкнуть.

— Не надо слов, — прошептала она, — они все только усложняют. Моя комната здесь, совсем рядом…

* * *

Грациозный черный жеребец лениво переступал копытами, пощипывая придорожную траву. Что бы ни говорили, никакой овес или сено никогда не сравнятся со свежей зеленой травкой, на которой еще не успели просохнуть капли утренней росы. Застывшая подле него на обочине высокая фигура в черном плаще терпеливо поджидала приближающуюся карету, что недавно вынырнула из-за гребня холма.

Лучи солнца играли на лоснящихся боках четырех вороных лошадей, начищенные серебряные детали упряжи сверкали так, что от их бликов было больно глазам. На черных лакированных дверях красовалось стилизованное изображение двух ладоней, в которых плясал язык пламени. Подобно невидимой радиации, во все стороны от величаво плывущего экипажа волнами распространялось ощущение его странной чужеродности. Его торжественная мрачность резко контрастировала с буйством красок окружающей природы, невольно приковывая взгляд и заставляя испытывать чувство неясного дискомфорта. В ехавшей по дороге карете ощущалась молчаливая угроза, как от черного провала, неосторожное приближение к которому может оказаться смертельно опасным.

Поравнявшись со Жрицей, карета остановилась, и женщина почтительно опустилась на одно колено.

— Приветствую Вас, госпожа!

— Рада видеть тебя в добром здравии, моя девочка, — из приоткрывшейся дверцы показалась женская рука и поманила к себе, — забирайся сюда.

Коротко звякнув шпорами, Жрица запрыгнула на подножку и нырнула в полумрак салона.

— Как прошло Ваше путешествие? — вежливо осведомилась она, присев на мягкий кожаный диван.

— Без неожиданностей, — ее собеседница, восседавшая напротив, оставалась почти неразличимой. Лишь неясный контур очерчивал ее фигуру, пятно абсолютной темноты среди окружающего сумрака. И голос… Его глубокое бархатистое контральто будоражило какие-то забытые струны в душе человека, невольно заставляя вспоминать родство с первобытным предком, вздрагивавшим при звуках доносящегося из глубины пещеры глухого звериного рыка, — обычная дорожная скука.

— Ваши планы остались неизменны?

— Это зависит от того, что расскажешь мне ты. Что тебе удалось выяснить?

— Все, что только возможно.

— С кем мы имеем дело?

— Люди. Смертные, — короткий ответ на короткий вопрос.

— Как и предполагалось, — капюшон слегка качнулся. — Они опасны?

— Весьма.

— Что ж… Каков твой вердикт?

— Успешный исход вполне вероятен, но затея крайне рискованная, — Жрица подалась вперед. — Оставьте это мне, госпожа! Или обратитесь к Советнику Руорну! Вам вовсе незачем самой так рисковать!

— Я ценю твою заботу, моя юная Сестра, — последовала нбольшая пауза, дающая понять, что та в порыве эмоций вышла за пределы своих полномочий, и ее оплошность не осталась незамеченной, — но должна напомнить, что и у меня есть свои обязательства. Как перед Сиарной, так и перед нашей сестрой Зиолой. И я не вправе перекладывать их на чужие плечи, пусть даже такие надежные, как твои или Бекташа.

— Прошу прощения, госпожа, — пристыженная Жрица виновато потупилась.

— Это моя прямая обязанность — вершить Суд и вынести Приговор виновным, а твоя задача — проследить за его исполнением.

— Я Вас не подведу!

— Нисколько не сомневаюсь, — кивнула темная фигура. — Ну а теперь, коли мы уже определились, то выкладывай подробности. Что именно представляет для нас наибольшую опасность?

— Вот это, — на черном бархате затянутой в перчатку руки тускло блеснул маленький комочек свинца.

Глава 15

В процессе пробуждения каждый человек должен последовательно найти ответы на ряд ключевых экзистенциальных вопросов, определяющих его место в окружающем мире, таких как: «кто я?», «где я?» и «как, черт подери, я здесь оказался?». На первый вопрос Шимаэл ответил довольно быстро, но для того, чтобы разобраться с остальными, требовалось открыть глаза. Но делать этого совершенно не хотелось. Лучше всего было бы просто продолжать лежать, ни о чем не думая и ни о чем не беспокоясь, и, в идеале, снова уснуть.

Однако сон, похоже, ушел окончательно, и на освободившееся место вначале тоненькой струйкой, а затем все более бурным потоком хлынули воспоминания. И большинство из них были весьма приятными.