Черти поневоле

– Не бойся, мы тебя развлечем, – пообещал Барыга, продолжая тащить Эдика.

– Век не забудешь! – подхватил Гига.

Как назло, улица впереди была пуста, и вскоре они оказались возле завода. Эдик похолодел. Над козырьком показалась голова обезьяны и испугано ойкнула. Барыга погрозил голове кулаком и втолкнул Эдика в какую-то подсобку. Вспыхнул слабый электрический свет.

– Вот мы и на месте! – сказали мужички, устраиваясь вокруг замызганного стола. – Присаживайся, в ногах правды нет.

– А где она есть, правда-то? – захихикал Шмыга.

– Правда в картах, – весомо произнес Барыга и вытащил из кармана засаленную колоду. – Перекинемся?

– Давай! – хриплым голосом сказал Эдик, чувствуя, что утратил всякую способность сопротивляться течению событий.

– На деньги, – прищурился Барыга.

– У меня нет… – растерялся Эдик, похлопав себя по карманам.

– Есть, есть! – пропищал Гига. – В кармане у него золотой! Давай, не жадничай, не по-пацански это!

Обалдевший Эдик вытащил из кармана золотую монету.

– Это дело! – сказал Барыга и извлек точно такую же. – Моя ставка.

– И моя! – сказал Шмыга, также швырнув монетку. Гига и Фига тоже извлекли по золотому.

– Сдавай!

Шмыга, лукаво подмигивая и ухмыляясь, быстро сдал карты.

– А во что играем-то? – просипел Эдик.

– В очко! – заявил Барыга и принялся считать. – Двадцать одно! – сказал он, победно оглядевшись.

– Двадцать, – грустно сказал Шмыга.

– Девятнадцать, – вздохнул Фига.

Все поглядели на Эдика. Эдик раскрыл карты.

– Одиннадцать… – сказал он севшим голосом.

– Бывает! – похлопал его по плечу Барыга. – Еще конок?

– Денег нет, – пожал плечами Эдик и беспомощно огляделся.

– А мы в долг поверим! Поверим, пацаны? Под запись, а?..

– Поверим! – закивали головами карлики.

Барыга извлек откуда-то авторучку и листок бумаги.

– Распишись, чтобы все было по правилам.

Эдик тупо повиновался, и игра началась.

Братку сразу повезло. Он выиграл кучку золотых, поставил снова и снова выиграл.

– А он везучий! – захихикал Шмыга.

Эдик выиграл в третий раз. Дрожащими руками он пересчитал золотые. Ставки все время удваивались, и потому кучка стала весьма внушительной.

– На все! – зажмурившись, сказал Эдик. – Кто будет сдавать?

– Ты и сдавай, – ухмыльнулся Барыга. Эдик медленно сдал карты.

– Двадцать одно! – объявил Гига и выложил карты на стол.

Эдик заглянул в свои и похолодел. У него было всего пятнадцать очков. Он раскрыл рот.

– Можешь взять еще одну, – любезно предложил Барыга.

– Но это же против правил! – возмутился Гига.

– Заткнись, пусть возьмет.

Все замерли. Наступила тишина. Эдик вынул дрожащими руками карту и раскрыл ее. Туз червей!

– Перебор! – захохотали мужики. – Ерунда, не расстраивайся. Бывает! Еще конок?

Сыграли еще кон. И еще… После очередного кона Эдик посмотрел на листок со своим долгом и начал медленно сползать со стула.

– Чего это он, мужики? – снова захихикал Шмыга. – Может, потерял чего?

Эдика водрузили на место.

– Ну что, отыгрываться будешь? – спросил Барыга. – Или как? Расплатиться бы надо!

– Сколько это… – спросил Эдик, заплетающимся языком. – По курсу…

– Да сущие пустяки, – махнул рукой Барыга, – сто штук зеленых! Ну для тебя-то это пустяк!

– Сто штук? Зеленых?! – повторил Эдик и снова попытался потерять сознание. – Это нечестно!

– Нечестно?! – Барыга неожиданно вскочил на стол и сунул под нос Эдику бумажку. – Подпись твоя? Твоя! Не найдешь деньги, пеняй на себя!

– В порошок разотрем! – потянулись к нему руки.

– С костями съедим!

– Голову отрежем! Отдадим на съедение Горынычу! Зальем ноги цементом и сбросим с моста в Калиновку!..

Эдик увидел перед собой горящие как уголья глаза, торчащие бороды, скрюченные пальцы… Утробно ойкнув, он вскочил на ноги, перепрыгнул через стол и рванулся к двери.

– Сроку тебе – три дня! – донеслось до него. – Иначе смотри!..

Выскочив на улицу, Эдик помчался, не разбирая дороги. Он бежал, охваченный древним иррациональным ужасом, пока не ткнулся носом в чью-то широкую грудь. Отскочив, хотел было снова продолжить свой путь, обрастая по дороге новыми страхами, но тут, к своему счастью, поднял глаза и увидел невозмутимого Евстигнеева, а рядом с ним человека с пиратской бородкой, высокого и худого как жердь.

– Ай-ва-вай! – сказал Эдик, подпрыгивая и тыча пальцем назад. – Авав! Вав, ававав!

– Это что это с тобой? – нахмурился Евстигнеев. – Неужели укол так подействовал? Или все-таки Потапыч? Вот видишь, – повернулся он к Шлоссеру, – человека утром укусил медведь, а к вечеру он уже спятил. И никакая медицина не помогла!

– Да не спятил я! – наконец-то отдышался Эдик. – На меня напали! Какие-то мужики! Маленькие такие, а ухватистые! Играть заставили в карты. Еле вырвался, во!

– Маленькие? – прищурился Шлоссер. – Бородатые такие?

– Во-во! – закивал головой Эдик. – Они! Бомжи какие-то!

– Э, нет, – сказал Шлоссер, покачав головой, – не бомжи! Это домовые из пластмассового цеха. И много ты им проиграл?

– Сто штук баксов! – как на духу признался Эдик.

– Приличная сумма. А расписку давал?

– Давал!

– Плохо дело. Значит, придется отдавать…

– А если закосить?