Чертобой. Свои среди Чужих

Лезу на печку. От нее до потолка – чуть больше метра. Как раз хватает, чтобы встать на колени и упереться горбиной. Сын, уловивший мысль, запрыгивает следом. Но помощь не требуется – толстая доска легко идет вверх, только на голову сыпется перемешанная с опилками и дубовым листом земля. Все правильно, по виду дому лет пятьдесят, а тогда не заморачивались с гвоздями, просто клали притесанные без зазоров доски в выбранные в матицах четверти. Земля с мусором – утеплитель.

Дальше пошло веселее. Снимаем еще одну, достаточно… пролезем. На чердаке темно – четырехскатные крыши не предусматривают слуховых окошек. Делаю пару шагов на четвереньках, щупая перед собой руками. Так и есть, дальше голый, без засыпки, потолок холодного чулана. Где-то здесь должен быть люк и лестница под ним. У нас было так же, пока не построили новый, и не думаю, что дома чем-то отличаются. Ага, вот и он. Скрип ржавых петель заставил вздрогнуть и некоторое время держит в напряжении. Потом отпускает. Если никто не услышал, как грохали в дверь, то, значит, никого и нет.

Андрей спускается первым, я следом. Он уже у выхода, там снаружи обычный крючок из гнутого гвоздя, как раз, чтобы поддеть ножом.

– Да йоп… – Кажется, сын обо что-то споткнулся.

– Чего там?

– Труп. – Спокойный голос послышался откуда-то снизу.

– Чей?

– Забирай, твой будет.

Шутник… Чиркаю спичкой – коробок случайно завалялся в кармане и не вызвал интереса при обыске. Да, на полу покойник. Андрей на корточках перед ним, обшаривает без излишней брезгливости – тому уже без надобности, а нам все пригодится. Но кто же его угомонил?

Следующая дверь уже не скрипит. За ней свет – догорающая свеча в стеклянной банке дает его достаточно, чтобы понять, отчего на поднятый нами шум никто не откликнулся. Рядом с импровизированным столиком из перевернутого деревянного ящика еще два жмурика. Один в позе эмбриона – лежит скрючившись. Второй упал лицом в растекшуюся по земляному полу лужу собственной блевотины. Бутылка на столе подтверждает догадку.

Идиоты, ну, блин, идиоты! Впрочем, нам меньше хлопот, иначе пришлось бы убивать самим. А так хоть совесть спокойна.

Глава 6

Андрей перешагнул через лежащего ничком покойника и, забрав со стола бутылку, посмотрел на просвет:

– Уполовинили.

– Ясное дело. А ты думал, что они слюной захлебнулись?

– Нет, просто… мощные дяденьки попались. Другим бы и меньше хватило.

– Так на халяву пили.

Сын понимающе улыбнулся – «ведьмино зелье» добровольно можно пить только на халяву. Изготовленное из слюнных желез тваренышей, оно само по себе являлось сильнейшим ядом и использовалось исключительно для нейтрализации укусов. Да и то в микроскопических дозах. У нас иммунитет, но захватили зелье на всякий случай. Сами же жрали «таблетки» из печени, лучшее профилактическое средство. Тошнотворное, конечно, но можно было не опасаться любой занесенной в рану инфекции – куда там антибиотикам. Видимо, в Павлово об этих эффектах еще не знали. Или не догадывались, что в бутылку с этикеткой «Камю» может быть налита отрава. По цвету одинаково, а после самогонки, что оставалась в кувшине, вкус уже не различается.

А так им и надо, придуркам! Нечего копаться в чужих вещах. Кстати, где они? Ага, вот… Лодку поставили набок и прислонили к поленнице. А оружие и рюкзаки сложили в кучу у стены. Не было только патронов и пакета с гранатами. А вот это плохо, даже хуже, чем плохо. На охранниках патронташей нет.

– Далеко не могли утащить, – предположил Андрей. – Там весу больше пуда.

– А толку? Мы же не будем среди ночи по всему берегу искать.

– У них караулка есть какая-нибудь? Может, там?

– Некогда, сваливаем с тем, что есть.

Надеваю бронежилет, без которого чувствовал себя очень неуютно. Как снял, выбираясь из тонущей машины, так он и лежал на дне лодки. Теперь воротник… подкладку бы у него заменить, уже шею натирает. Поднял с земли помповое ружье – дрянь для ближнего боя, только в корову с трех шагов стрелять. Ладно, сойдет, все не с голыми руками. Жалко, конечно, что калибр меньше моей двустволки, но дареному коню кулаками не машут.

– Готов?

– Подожди, пап. – Сын стягивает с покойника кольчугу. – Наденешь?

– Давай.

Она не звенит, шуршит несолидно, будто тысяча тараканов одновременно перебирает лапками. И чуть маловата, коротка кольчужка. Не сам ковал – враг давал, перефразируя классику. Ну ничего, в предрассветных сумерках, а ночи нынче короткие, вполне сойду за своего. Главное, морду не показывать.

– Пошли?

Андрей, тоже прибарахлившийся, открывает дверь и выглядывает на улицу. Тишина.

– Пошли.

Лодка, которую несли за натянутые вдоль бортов шнуры, покачивалась в такт шагам и чиркала днищем по высокой траве. До воды двести метров, не больше. Успели пройти только половину, как сзади окликнули:

– Зинка, стой! Вы куда ее потащили?

Зинка? Так и знал, что в этом прикиде буду на бабу похож. Черт возьми, неприятно же! Делаем вид, что не слышим. Топот. Кто-то рывком за плечо пытается развернуть меня к себе:

– Зиновий, твою мать! Оглох?