Чертобой. Свои среди Чужих

– Почему? – я повторил вопрос и показал на ближайшего, с грязными бинтами на культях ног, человека. – Помню его в прицеле. Там, у дебаркадера.

– Но…

– Да, выбора не было. Да, или мы, или они. Такая война, такая жизнь. Это не компьютерная стрелялка.

– Я знаю. – У Андрея непроизвольно дернулась щека. – Ты пытаешься задвинуть речь о том, что не следует испытывать эйфорию от убийства людей? Так ее нет.

– Ну хоть что-то понял.

– У меня хороший учитель.

Далекий стук входной двери заставил вздрогнуть и прижаться к стенам. Кто-то шел по коридору, насвистывая песенку из мультфильма про Чебурашку. Неужели тот самый волшебник из голубого вертолета собственной персоной? Сейчас разберемся – голубой вагон не обещаю, воспитание не позволяет, но все равно мало не покажется.

– Поприветствуем гостя.

Андрей кивнул и встал справа от входа. Появившийся на пороге человек в белом халате остановился и окинул комнату довольным взглядом:

– Орелики, ваша мамочка прилетела! – Поднял перед собой небольшой пластмассовый чемоданчик. – Кто тут не боится укольчиков? Слышит кто-нибудь или нет?

– Я услышал. Что, легче стало? – Приклад влетел самозваному доктору в печень. Андрей успел поймать согнувшегося пополам гостя и бережно усадил на пол. – Дяденька, тебе плохо?

Человек в белом халате потрясенно молчал и пытался ухватить воздух широко открытым ртом. Не получалось, в него попадали только обильно текущие по щекам слезы. Пришлось помочь – несколько сильных шлепков по щекам хоть и не восстановили полностью дыхание, зато вернули разбегающиеся в разные стороны глаза в изначальное положение. Странно, а у этого нет бороды. Совсем нет, выбрит до синевы, заметной в плохом освещении, и благоухает одеколоном. «Олд спайс» или «Фаренгейт»? Хотя чего гадать, сейчас сам и расскажет, нужно только спросить правильно, максимально вежливо, но предварительно хорошо зафиксировать. Можете не верить, но доброе слово творит чудеса даже со злыми афганскими моджахедами.

Этого и фиксировать не нужно – застыл в испуге. Узнал нас? Неужели мы становимся настолько популярными личностями среди местного населения, что взрослые дяденьки писаются при одном взгляде? Великие и Ужасные Чертобои! Звучит! Но тут, правда, скорее всего последствия удара в живот.

Опускаюсь на корточки и пытаюсь заглянуть ему в глаза:

– Здравствуйте, доктор!

– А-а-а…

– Нет, дорогой мой, так не пойдет, вы не на приеме у логопеда.

– Что вы от меня хотите?

– Я? Помилуй боже, зачем мне чего-то от вас хотеть? Не примите за хвастовство, но у нас и так все есть. Ну, почти все, кроме счастья, денег и совести. А вот у этого парня, кстати, еще нет башни и тормозов. Не желаете убедиться лично?

– В каком смысле? – Надо же, очухался и пытается искать в словах второй смысл. Там и первого-то никогда не было.

– Да ни в каком. Мы просто сейчас немного поиграем в злого и доброго полицейских, повтыкаем иголочки под ноготочки, по пальчикам молоточком постукаем, а потом, когда вы расскажете что-нибудь хорошее, перережем глотку. Или предпочитаете сесть на кол?

– Вы… вы…

– Да, мы. И что?

– Вы не посмеете, я американский гражданин.

– Ох, батюшки, напасть-то какая! А она сейчас есть, та Америка? Да успокойтесь, доктор, ну что может быть прекраснее ранней смерти?

– Убьете?

– Как сказать… нас всех что-то убивает, не так ли? Кого-то водка и наркотики, кого-то дикие звери, кого-то болезни. Старость, заметьте, собирает самую обильную жатву. Помните, что советовал мессир Воланд буфетчику Сокову? Ах да, американские граждане не читают Булгакова. Впрочем, неважно. Советовал уйти из жизни в окружении друзей и хмельных красавиц, с чашей вина в руке. Не буду цитировать дословно, ибо сам не помню, но общую мысль вы уловили?

Судя по выражению лица, ни хрена он не улавливает. Но мне этого и не требуется:

– Пой, соловушка!

– Что, простите?

Андрей, копавшийся в трофейном чемоданчике, достал оттуда шприц с какой-то желтоватой жидкостью и с любопытством повертел в руках. Потом, ни слова не говоря, воткнул его доктору в бедро.

– Что вы делаете?

– Прививка, чо! Тут еще красненькие есть, не хотите попробовать?

Пленный побледнел:

– Не нужно, это экспериментальные образцы.

– Вот как, боишься сдохнуть? А вот эти люди – подопытные кролики?

– Они все равно не выживут.

– А лечить пробовали?

– Чем? Еще никому не удавалось остановить гангрену компрессами из подорожника! – Врач неожиданно всхлипнул и продолжил на грани истерики: – У меня нет ничего, понимаете? Вообще ничего! Как оперировать без анестезии? Из всех лекарств – три литра дрянного самогона в месяц.

– Сколько?

– Три, больше не дают. Но и он идет не на обезболивание, на настойки. Экспериментирую… да, на людях, и что? Они обречены изначально, а так есть надежда – вдруг чего-нибудь получится.

– Менгеле, бля… пополам с матерью Терезой.

– А пошли бы вы все в жопу! – неожиданно заявил американец. – Инквизиторы херовы, доморощенные. Вот этот болван воткнул мне шприц… А знаете, сколько стоят свежие слюнные железы зверя?

– Три патрона за одну башку дают, – пробурчал Андрей, обидевшийся на титул болвана. – Зимой чуть подороже.