Чертоги демонов

Нашёл он его, кстати говоря, в километре ниже по течению, зацепившимся за какую-то корягу.

— По крайней мере у нас есть чем перекусить, верно, мелочь? — глянул через плечо.

За ним, слегка надувшись, стояла Миланье. И дуться ей было за что. Вчера за её выходки Кент стянул свой ремень и связал её руки за спиной. В отместку она затоптала ему рисунок, за что и поплатилась — он снял один шнурок и связал ей уже ноги. Тогда она стала доставать своим недовольным «тяпа-тяпа», как кошка под окном.

Шишка вместо кляпа смогла прекратить этот поток недовольства, ограничив её лишь возмущённым мычанием.

Недолго длилось сопротивление, недолго Миланье мычала — через полчаса она уснула. Кент запихнул её в импровизированную палатку, и та даже не удосужилась проснуться, сладко посасывая шишку, как соску. Сам же остался на страже порядка и спокойствия до первой твари, которая смогла бы их сожрать. Но не сожрала. А под утро он позволил себе немного поспать, хотя сном здесь и не пахло — он, казалось, вообще не спал, слыша всё.

Был в полудрёме — наиболее точное описание его состояния.

Но этого пока хватало, чтобы быть относительно бодрым и начеку. Пока. Но постоянно это длиться не могло. Рано или поздно общая усталость свалит его, и тогда…

Тогда есть интересные вещества из аптечки, которые оттянут момент. Но опять же, это лишь временно решение. Рано или поздно его отключит, и как бы Кенту хотелось, чтобы это не было где-нибудь рядом с логовом какой-нибудь демонической твари. Вот если бы он умел предсказывать будущее и смог бы сказать, какая ночь безопасная… Но по закону подлости именно в ту ночь, когда он отрубится, его и сожрут.

Можно было бы попытаться возложить часть караула на мелкую…

Кент внимательно посмотрел на демонёнка, которая сейчас заглядывала в его сумку, и откинул эту идею. Слишком опасно. Довериться демону… ещё и ребёнку… того, кого они собственноручно сбили…

И зачем тогда я таскаюсь с ней, если толка никакого?

Ответ прост — она похожа на ребёнка, поведение как у ребёнка и ему её жалко. Не настолько жалко, чтоб дрожать над ней, но и не плевать.

И это совершенно не значило, что он доверит ей дежурство. То, как девочка себя ведёт, совершенно не значит, что она не вскроет ему глотку, если выпадет такой момент. В конечном итоге они — враги. Естественно, что лишь по своим подозрениям избавляться он от неё не будет, но и проверять на честность не собирается.

Так в нём уживались подозрительность с недоверием и жалость, которые друг друга нивелировали.

Что касается Миланье, то такие мысли даже не лезли ей в голову.

Предательство, удар в спину, обман?

Вы шутите? Еда!

Её мысли сошлись на прозрачной бумаге «целлофане», которую она увидела и в которой точно была еда. Не самая вкусная, но еда. По крайней мере именно это она выучила для себя, когда малум покормил её. И теперь, видя столько штучек в прозрачной бумаге, её живот требовательно бурчал, а сознание упёрто говорило — там еда. Даже если на еду это и не походило.

Она даже порывалась несколько раз протянуть руку или как-либо попросить, но раз за разом её останавливала гордость. Чтоб она клянчила еду после того, как он засунул ей шишку в рот! Обида не проходила, но и на то, что этот олух попросит прощения, она не рассчитывала. Такую невоспитанную свинью надо было ещё найти. Потому она просто дулась, как воздушный шарик, показывая своё недовольство и бурча животом от голода, загнанная сама собой в угол.

— Ладно, надо двигать. Может сегодня да набредём на кого-либо? — пробормотал Кент, вставая. Взял шлем и накинул его на голову. В конце концов, безопасность превыше всего.

— Невоспитанный свинтус, — тут же недовольно сказала Миланье, словно его слова послужили сигналом к действию. — Тебе не хватает такта, а я устала ждать, когда ты попросишь у меня прощения. Почему ты такой злой?!

Естественно, Кент не понял ни слова. Лишь вопросительно посмотрел на неё, вслушиваясь в тираду, которую та произнесла, и пытаясь понять, о чём этот демон говорит. Подумал, не стукнуть ли её для профилактики, если в её недовольном бормотании было что-то оскорбительное, но решил воздержаться.

— И куда мы пойдём? Я устала ходить, мои ноги не созданы для подобного. Куда ты нас ведёшь? — Миланье знала, что он её не понимает. Это была ещё одна форма попыток побесить его. Не могла ничего не делать, её просто так и тянуло капать ему на мозги.

— Я и слова не понимаю от тебя, мелочь, — поморщился Кент, с кряхтением встал, закинув рюкзак за спину, и двинулся в лес. Так что хватит лопотать и двигаем. Не отставай.

В ответ он услышал обиженную тираду на несколько минут, состоящую из неперекрываемого потока слов, которые лились чуть ли не сплошным предложением.

— Ты заткнёшься или нет? — поинтересовался Кент.