Чертоги Казад-Дума (СИ)

Развернувшись, гном покосился на Азога. Гундабадец мчался со своим воинством вперед. Светлый варг под орком стремительно перескакивал через поваленные деревья, широкими сильными лапами отталкиваясь от мягкой лесной подстилки. Бегущие рядом уруки с воплями на устах гнались за Анаэль. А эльфийка, обернувшись белоснежным волком, торопилась навстречу Торину…

«И добро не добро, и зло не зло, — апатично подумал Траин. В груди копошились сомнения. — Пелорийская триада несет с собой дух и пламя темных времен, но в сердцах чародеев нет ярости. Однако вряд ли кто-то сможет потягаться с ними в силе, разве только бывшие соратники. Как говорится, клин клином. Что вполне вероятно, учитывая способность этих ребят находить себе друзей».

Снова взгляд на Азога. Остановив собственного варга, что любезно предоставила гному Анаэль, Траин прищуренным взглядом проводил заклятого врага. Орк понятия не имел, на какие неприятности нарвался. По собственной глупости гундабадец продолжал наивно верить, что воюет исключительно с гномами. Однако старый Король-под-Горой ведал больше, а потому мог обмысливать ситуацию в рамках гораздо более широких. Даже предполагая, что старый бледный друг придумал коварный план против Миас, Траин с трудом мог представить себе Азога, выигрывающего у детей Моргота. У орка было только два пути: подчиниться воле чародеев из Дор-Даэделота, или воспротивиться им, открыто, либо тайно. В последнем случае царствующему над Морией уруку пришлось бы просить помощи у сил, что некогда прислуживали пелорийской тройке.

«Саурон, пожалуй, против войны ничего не возымеет, — мысли неспешно перетекали из одной в другую. Траин, поглаживая лютого волка под собой, пытался решить, как следует поступить. — И если вдруг разразится битва за власть, мир, коим мы его знаем, перестанет существовать. Но между двумя сильными врагами лучше выбрать того, кто хотя бы отчасти понимает толк в стратегии. И, хотелось бы верить, Анаэль не ошибается в своей сестре. А что до Эребора… Вопрос ведь не в том, как бы выиграть. Дилемма в другом. Как поступить, чтобы не проиграть?».

Нужен был чей-то совет, но подле дружелюбных лиц не было. Траин не впервые оказывался в одиночестве, но только сейчас он ясно осознал, в каком действительно незавидном положении находится. Не имея возможности как-то помочь сыну, старый Король был вынужден искать прорехи в планах полководцев, много более опытных, чем он сам. А прорех было немного…

Но, так или иначе, Траин прекрасно понимал, что пока находится в безопасности. Анаэль сохраняла жизнь гному только ради маленького шантажа, что готовился для Торина в течение многих лет. Эдакий спектакль ради одного единственного зрителя, не слишком властного, зато по крови и духу очень важного. Понять, что будет происходить дальше, было не сложно. В каком-то смысле ничего страшного на горизонте будущего не предвиделось. Но только в ближайшей перспективе.

Поджав губы, гном качнул головой, осторожно коснулся белого клинка, принадлежащего одному из трех колдунов Ангбанда. Светлая сталь тронула руку холодком и еле ощущаемой силой, что таилась в каленом металле. Древнее оружие, тонкое, магическое. Такое оружие могло принадлежать только поистине великим существам, коим предначертано менять историю и творить ее с нуля.

Готовность пойти против Миас ветшала и рушилась по мере взвешивания аргументов «за» и «против». Траин не переставал думать о Торине и Мории, при этом помня, что за спиной Анаэль стояли брат с сестрой. Рисковать понапрасну гном не собирался. Сидеть сложа руки – тоже. Дав своему варгу понять, что пора двигаться вперед, Траин с упоением предвосхищал свою мимолетную встречу с сыном. Забыв о гордости и воинской чести, он лишь надеялся на милость со стороны Миас.

И, пожалуй, на благородство, сокрытое в их темных древних сердцах.

Забыв о гордости и воинской чести, он лишь надеялся на милость со стороны Миас. И, пожалуй, на благородство, сокрытое в их темных древних сердцах. Именно эти качества могли во многом предопределить исход намечающейся битвы. Ведь издавна известно, что доброта на поле брани приводит к допущению ошибок. А война ошибок не любит, наказывая провинившихся смертью. Учитывая, что ныне Феанор рассматривал себя как стороннего наблюдателя, смерти эльф не боялся. Он боялся пропустить заветный момент, что мог бы позволить сломить тьму и привести свет в Эндор.

Вздохнув, Король Нолдор спешился. Торопиться было откровенно некуда, так что кузнец решил дать своему скакуну немного отдыха. Отпустив лошадь, эльф снял с пояса бурдюк и отпил из него, жадно глотая сладкую воду. Погода стояла на удивление теплая, хотя ветер дул со стороны Мордора. По-хорошему, осень уже давно должна была опрокинуть на Средиземье чашу проливных дождей, но жаркое лето не желало сдавать позиций. В каком-то смысле мягкая теплая погода радовала душу, но Феанор искренне желал прохлады. В холоде умельцу думалось гораздо лучше. А поразмыслить было над чем, небеса пусть будут тому свидетелями.