Чертоги Казад-Дума (СИ)

«Что-то пошло не так, — сделала вывод Ниар. Хладнокровие, присущее Красной Колдунье, позволяло рассуждать здраво даже в ситуациях сложных. — Анаэль не отошла бы от намеченных планов, если бы все было в порядке. Однако сестрица явно где-то поблизости. Надеюсь, ей хватит ума выдвинуться навстречу, иначе все наши усилия пойдут прахом. А допустить провала мы не можем. Не в такие прекрасные времена».

Быстро оглядевшись, Ниар состроила самую испуганную гримасу, на которую только была способна. Поняв, что гномы позиции пока сдавать не собираются, девушка перевела взгляд к эльфийке, что сумела подкрасться со спины к одному из самых ужасных убийц в истории Средиземья. Квенди, судя по всему пока позабыв о своей жертве, искусно расправлялась с восьмилапыми монстрами. В общем и целом, все присутствующие были поглощены битвой. Смекнуть что к чему труда не составляло.

Следовало каким-то образом выбраться из леса. Ниар не хотела подвергать гномов лишней опасности до поры до времени, да и то яростное воинство, что шло с Анаэль, было припасено вовсе не для убийства эреборцев. Но пройти к восточному краю Лихолесья пока не представлялось возможным: вечно голодные пауки не боялись орков и отказываться от пищи явно не желали. Избавиться же от них с мечами в руках вряд ли было по силам даже смельчакам под началом Торина Дубощита. Поморщившись, Ниар спряталась за стоящего рядом Двалина и, сложив руки вместе, прикрыла глаза.

Магии пока не было места на поле брани, но иных способов прогнать пауков незаметно Ниар не находила. Вступи она в бой и дерись на равных с гномами, обману пришел бы конец. Скрыть воинские повадки сложнее, чем трусость и неловкость. Въевшийся в кожу и влившийся в кровь дух войны звал к сражению, но порой терпение являлось лучшей стратегией. Терпение, и хитрость, конечно же.

Хмыкнув, Ниар представила себе пауков. Представила их маленькие головки и теплящиеся в их черных тельцах злобные души. Вообразила себе свои руки и представила, как этими самыми руками касается противных восьмиглазых голов черных противников. Погружаясь все глубже в фантазию, Красная Колдунья нашептывала себе под нос слова на Валарине. Магия кружилась вокруг тела и расходилась в пространстве холодными, ранящими волнами. Перед глазами же Ниар полыхали картинки, а мысленные руки, что касались паучьих голов, пальцами проникали под твердые панцири и впивались в мягкую, жидкую плоть восьмилапых.

«Услышьте меня, дети Черной Ткачихи, дочери Тьмы и Холода, Пустоты и Мрака, — Миас мысленно обратилась к паукам, чеканя слова. — Услышьте меня, Ниар, старшую дочь Мелькора, наследницу Дор-Даэделота. Услышьте и ощутите страх передо мной, ибо я – хозяин над вами. Вы напали на того, кого я защищаю, не получив дозволения, не спросив разрешения. Вы забыли о том, кем являетесь и кому служите. Я пришла, чтобы напомнить вам об этом. И если сейчас вы не отступите, то никогда больше ни на кого не нападете. Ибо боль, которую я вам причиню, сведет вас с ума и приведет к гибели. Так говорю я, старшая из трех чародеев Миас, создательница Лугбурза, владыка Тангородрима. Уйдите прочь в лес, туда, откуда пришли».

Боль, что чувствовали пауки, мягко оплела Ниар тонкими лианами спазмов. Чудовищные муки сейчас испытывали монстры, несравнимые с теми пытками, что сами они могли причинить существам из плоти и крови. Разум штука хитрая, тонкая. Сознание, недугом страдающее, не может отличить боли мысленной от боли телесной.

Открыв глаза, Ниар разом отпустила ужасных тварей из своих цепких чародейских лап. Те в свою очередь отступили от гномов прочь, издавая душераздирающие крики. Растерянный подгорный народец пучил глаза и изумленно взирал на внезапно сдавшихся врагов. Волосатые чудовища, перебирая ногами, еще предпринимали вялые попытки дотянуться до своих жертв. Не решающиеся продолжить бой, пауки немедля начали разворачиваться и уползать в глубины леса.

«Мы встретимся еще, Красная Колдунья. — Паучий голос в голове Ниар зашелестел опадающей листвой. — Мы встретимся еще и поглядим, какой ты нам хозяин. Отец повелевал нами, но ты – не он».

Старшая Миас вздрогнула. Слова монстров воспламенили злость, колючую, жгучую, едкую. Непокорные, трусливые существа ретировались, подчинившись чужой воле. И все же они оставались свободными, не присягнувшими на служение новому хозяину. И хоть Ниар частенько приходилось слышать нелестные слова в свой адрес, очередное напоминание о собственных слабостях как-то не вдохновляло на подвиги. А ведь впереди еще лежал долгий и очень сложный путь…

— Что это с ними? — спросил вдруг Фили, поджав губы.

— Лучше спроси, что будет с нами, — вставил Кили, пряча в ножны меч.

— А Вы кто, барышня? — Двалин вопрошающе уставился на эльфийку, что стояла теперь рядом с Торином. Надувшись, высокий гном тут же покосился на Ниар. — И, позвольте спросить, откуда Вы взялись тут?