Чертоги Казад-Дума (СИ)

— Я не голодна, Ваше Величество, — вновь повторила ангбандка, осекаясь. В горле пересохло, да так, что голос сорвался на хрип. Кашлянув, чародейка с неудовольствием заметила, что начало холодать. Ночной ветерок приносил с собой дыхание севера. А ведь когда-то мертвенный край озарялся янтарным сверканием Иллуина. Благо, старшей Миас не пришлось жить в Эпоху Светильников. То было великое время рождения и расцвета новых порядков, в соответствии с которыми твари, сродные Красной Колдунье, не имели права на место среди Валар.

— Пусть так, — спустя пару мгновений изрек Торин. Голос его послышался мягче в этот раз, породив в душе Ниар неподдельный шторм. Выпрямив спину, ангбандка напомнила себе о своем происхождении. Преемнице трона Дор Даэделота не следовало потуплять головы. — Не стану более предлагать тебе пищи. Как твое самочувствие?

— Оно в добром здравии, — Ниар горько ухмыльнулась. — Но разве его Величество пожаловало ко мне только для того, чтобы справиться о здоровье покорной слуги?

— Я не твой Король, — резко отрезал Торин. Как привиделось Красной Колдунье, эреборец не хотел повышать тона. Однако пророненная фраза долетела даже до галдящих попутчиков. — И ты мне точно не слуга.

— Я не служу Вам, все верно, — Красной Колдунье отчего-то припомнились деньки, когда такие же пререкания часто завязывались между ней и Майроном. Тогда Майа еще был высок, красен и юн. Полный праведного гнева и искренно преданный делу отца, он именовал детей Мелькора исключительно по павшим им титулам. Обучая ребятню военному делу, поначалу Саурон ни в какую не желал отступаться от правил субординации. Лишь после очередных воплей Ниар прославленный на весь мир Темный соблаговолил уклониться от формальностей. К сожалению, отличавшийся определенной сентиментальностью и добротой, Майа впал в другую крайность – люди, кажется, до сих пор именуют эту форму общения «сюсюканьем». Ниар от этих воспоминаний даже передернуло. — Но я готова отдать за Вашу жизнь свою точно так же, как и иные преданные Вам компаньоны.

— Да, и мне хотелось бы узнать, почему, — бросил Торин мимолетно. Качнув головой, подошел ближе. Обождав, все же решил присесть рядом. Осторожно устроившись подле Красной Колдуньи, подгорный житель какое-то время безмолвствовал. Ниар, с опаской вслушиваясь в дыхание молодого Короля, дожидалась вердикта. — Ты ведь понимаешь, что я не смогу закрыть глаза на некоторые вещи? Многое можно простить, о многом можно забыть. Но я шел к Эребору в надежде вернуть свой дом. Как же мне истолковать произошедшее? Ты – кем бы ты ни была – обманула. И, судя по всему, имела своей лжи определенное оправдание. Просвети меня.

Ну, вот и он. Тот самый разговор, которого Ниар рассчитывала избежать. С одной стороны, чародейка больше не желала никого обманывать. С другой же, понимала, как близко находится к своей цели. Отрекаться от задуманного было скудоумно, тем более в паре шагов от вожделенной победы. Только вот сердце отказывалось принимать точку зрения разума. Хладнокровный голос воина твердил ангбандке об оправданных жертвах. А душа противилась непогрешимой истине.

— Мне нужна была помощь Вашего народа, — губы сами складывали слова, позволяя разуму лишь следить за речью. Снова и снова Ниар находила в себе отцовское начало. Только Моргот был способен отказаться от любимого во имя праведного. И его наследие не исчезло в тлене – уроки высоких идеалов унаследовала не только Ниар, но и Анаэль, и Талрис, и Саурон. Стремящиеся познать свободу, они, подобно своему Владыке и учителю, имели силу содеять зло. — Я жила вдали от Средиземья на Востоке так долго, что успело смениться несколько поколений Вашего брата. Мне много лет и в уме моем еще тлеют воспоминания о величии существующего мироздания. Здесь, на землях Эндора, сокрыто сокровище, способное высвободить моего отца из плена несправедливого суда. Я ищу его и ведаю, что чада Аулэ могут помочь мне его обрести.

— Каким же образом? — поинтересовался Торин, судя по всему глядя куда-то вдаль. — Мы не великие воины и не чудодеи. Ты за одну ночь истребила колоссальную рать Гундабада. Мне до сих пор сложно уверовать в возможность подобного. Ну, так ответь мне – разве при такой силе тебе может понадобиться хоть чья-то помощь?

— Я нуждаюсь в ней сильнее, чем может показаться, — созналась Ниар, не кривя душой. И продолжила в том же духе, избирая слова и шлифуя их. — Мое сердце алчет мира и безмятежности, но обрести их недозволенно до тех пор, пока семья моя вновь не окажется воссоединенной и земли моей родины вновь не окрасятся чудесами. Я лишилась дома и жажду его воротить, ровно так, как этого желает Его Величество.

— Если все так просто и в умыслах твоих нет зла, то почему не сказала правды сразу? Почему продолжала врать? — в голос Торина проникла обида. Глубокая, легко слышимая обида. Ниар заколотило.

— Я хранитель магии, о которой давно забыл Эндор, — и вновь ни капли лжи. Красная Колдунья распрямила плечи. — Как бы Вы отнеслись ко мне, узнай, что я – чародейка?